Что же касается запашка… Самое удачное определение для исходящей от твари вони, на взгляд Чужинова, придумал Прокоп Киреев. Давно, еще в самом начале, уже более пяти лет прошло, тот сказал: «Как будто собрали в кучу полгода не стиранные портянки, а сверху еще и испражнились коллективно», – и с ним трудно было не согласиться.
Так пахнет даже единственная особь. Когда их много, вонь стоит такая, что глаза поневоле начинают слезиться. На свежем воздухе все не так страшно, но в тех местах, где твари залегают в спячку… Глеб даже головой мотнул, вспомнив вонь, что стоит в таких вот кублах. И еще: твари поодиночке на зиму спать не заваливаются, их всегда много – полсотни, сотня, бывает и больше. И если им не посчастливилось наткнуться на такое кубло, возникают такие проблемы, что даже думать о них не хочется.
Чужинов потер виски: не ломит в них, он вообще ничего не чувствует.
– Ладно, темно уже. Спим до утра, а там, глядишь, и пурга закончится. Если же нет, попробуем определить, откуда наносит и твари ли это. Рома, ну а ты перед сном все же подумай, из чего торт будешь стряпать: есть, есть у меня анекдот, и ты вряд ли его слышал. Только учти, армейский – из сгущенки с накрошенным печеньем – не принимается.
– Даже если у тебя волшебным образом в рюкзаке вдруг окажутся сгущенка и печенье, – добавил от себя Прокоп.
Глеб долго не мог заснуть: выспался за эти дни. Судя по шорохам и совсем не сонному дыханию товарищей, не спалось никому. Он уже хотел подменить дежурившего первую треть ночи Егора – все равно не спится, когда его опередил Войтов. Правда, сам Егор упорно не соглашался, они даже поспорили немного шепотом. Покрутившись еще какое-то время и тщетно пытаясь вспомнить свежий анекдот – из ситуации предстояло выкручиваться, Чужинов все же уснул.
Проснулся он от того, что Прокоп тряс его за плечо:
– Вставай, Глеб, Егор кубло обнаружил. Будет у нас сегодня и праздничный салат оливье, и тортик с шампанским. Хеппи нью еа, мля!..
– Где обнаружили? – Чужинов торопливо одевался.
– Там, – неопределенно махнул рукой Киреев. – Проще показать.
Накинув рюкзак (возможно, убежище придется покидать срочно, и времени возвращаться не будет), Глеб подхватил автомат:
– Показывай.
В убежище – обитом жестью вагончике, в котором они пережидали пургу, – вела металлическая лестница. Они старались ступать как можно тише, но сейчас им казалось, лестница грохочет так громко, что каждый звук разносится далеко за пределы цеха.
Снаружи уже начинался день, и света хватало. Пурга даже и не думала заканчиваться. В дальнем углу ремцеха, возле самой стены, с оружием наготове стояли Поликарпов с Егором, и их напряжение было заметно издалека. Еще бы: твари не ложатся в спячку маленькими группами – сразу несколькими десятками особей, и если они пробудятся именно сейчас, не спасут никакие автоматы.