И точно — едва я приблизился к памятнику, один из дозорных, перегнувшись через гнутые металлические перила крикнул:
— Битум, ты?
— Угадал — отозвался я, опознав стража — мужик из своры Пахана, отзывающийся на прозвище Брюхо, хотя сам худощавый и жилистый.
— Вода есть?
— Кропаль остался — кивнул я, подходя вплотную и поднимаясь по бетонным ступеням — Здорово, Брюхо. Ну что там, муты не нападают?
— Тьфу-тьфу-тьфу — суеверно поплевал Брюхо, выхватывая у меня из рук флягу — Накличешь беду!
— Да ладно тебе, Брюхо! — вмешался в разговор сидящий у костра мужик с обширной лысиной на пол головы — Нам еще грязных «дачников» бояться не хватало! Если и рискнут свои гнойные морды высунуть из нор, то мы им живо мозги вправим. Муты они и есть муты — вонючки побирушки. И воды оставь, чего присосался?
— Захлопни пасть — лениво посоветовал Брюхо, отрываясь от горлышка фляги — На, хлебни. И на других оставь. Битум, ты же не против?
— Пейте — великодушно махнул я рукой — Вы на солнцепеке без воды сидите?
Спросил я для проформы, можно сказать из вежливости. Вода у сидящих на дозорной вершине была всегда, но это не мешало им «обирать» всех проходящих мимо или заглянувших на огонек. И от солнца прикрытие имелось — на вбитых в камень трубах натянута выгоревшая тряпка с многочисленными заплатами.
— Была вода, но эти выхлебали без остатка — Брюхо презрительно кивнул на остальную тройку дозорных — Весь двадцатилитровый бидон опорожнили.
— Ладно тебе, Брюхо! — буркнул лысый — Суп же сварили из черепах, вот вода и вышла вся. А до смены немного осталось, еще час, не больше. Опять же Битуму спасибо — взгрел водичкой, не зажал как некоторые…
— Ага, и еще до города пешком пылить — миролюбиво фыркнул Брюхо, поглаживая живот — Ты флягу-то передавай, передавай дальше.
— С бессадулинскими делиться что ли? Перебьются. Супу им отлили, мяса не пожалели. Чего еще? Может, до города их на своем горбу дотащим, чтобы у них ножки не устали?
— Ты Рашид мне бучу тут не поднимай — ласково протянул Брюхо — Вода общая была, черепашье гнездо мы надыбали, но они в общий котел тюльпанных луковиц от души сыпанули, да еще и полкоробка соли на общак вытащили. Так что заткни пасть и передавай флягу дальше, понял?
— Ладно тебе, не заводись — пробурчал Рашид и, с кряхтением поднявшись на ноги, направился ко второй паре дозорных, не сводящих глаз с Оазиса и виднеющейся внизу ленты асфальтной дороги, большей частью засыпанной песком.
Еще один пример вынужденной «дружбы» между Паханом и Бессадулиным. Оба отсылали каждый день по паре людей в разные концы города, где те несли службу. Сообща обеспечивали безопасность, приглядывали за окрестностями. Дело делом, но это не мешало им грызться между собой из-за всякой мелочи. Правда пока лидеры двух группировок не враждовали в открытую, потому и до поножовщины дело еще не дошло. Но все до последнего нарка понимали, что бывший вояка Бессадулин и бывший зек Пахан не найдут общего языка и когда-нибудь да схлестнутся.