Осталось последнее и самое важное — нащупав на стене рычаг, я с силой опустил его вниз до упора, вернул в прежнюю позицию и повторил всю процедуру сначала. Видимого результата не было, но я знал, что в двух метрах над моей головой скрытая в толще бархана железная пластина едва заметно шевельнулась и обрушила на люк солидную порцию песка. Теперь если кому и вздумается забрести за давно рухнувшее здание, то он не увидит ничего кроме опостылевшего песка и унылых шаров перекати-поля. Именно поэтому я так старался идти по бордюру и асфальту — чтобы не оставлять следов. А если где и наследил, посвистывающий над городом суховей скоро выровняет песок и загладит мои огрехи.
Все… я дома… в безопасности… можно перевести дыхание и успокоиться…
Убежище представляло собой сложное переплетение скособоченных коридоров и трех крошечных каморок-комнатушек. Кое-где из стен выдавались проржавелые трубы бывшей канализации и водопроводной системы. Растресканный бетонный потолок нависал над самой головой, в некоторых местах приходилось пригибаться. Темно здесь не было — через специально оставленные отверстия, проникали редкие солнечные лучи и свежий воздух. Тимофеич предусмотрел все, включая вентиляцию.
Подхватив рюкзаки за лямки, я потащил их за собой волоком — марш бросок меня настолько вымотал, что сил не осталось. Хорошо идти недолго. Пройдя коротким коридором, я ввалился в жилую комнату и, не разуваясь, рухнул на жалобно заскрипевшую пружинами кровать. Нащупал висящую на поясе флягу и жадно к ней присосался. Мутноватая артезианская вода хлынула в пересохшую глотку и дальше, в скорчившийся от жажды желудок. Я не останавливался, пока фляга полностью не опустела. Придется сходить на толкучку в ТЦ, к продавцам воды. Оставаться без воды нельзя. Вот только подорожала водичка-то, подорожала. Если раньше за литровую флягу барыги просили две-три тюльпанные луковицы, в крайнем случае, небольшую черепаху, то теперь цены взлетели больше чем вдвое. А добычи вокруг города становилось все меньше и приходилось отходить дальше и дальше. Вчера, чтобы добыть хоть что-то съестное, мне пришлось уйти ажно к пересохшему озеру и дальше, за разрушенные корпуса водовода. А это уже серьезный риск. Правда, вернулся я не пустой.
Вставать не хотелось категорически и, прислушавшись к ноющим мышцам, я позволил себе полежать еще немного, бездумно глядя в темный бетонный потолок. Историю возникновения нашего со стариком дома я слышал много раз и всегда поражался упорству жилистого зека, сумевшего в одиночку обустроить такую берлогу.