— Так точно! — отрапортовала девушка, я молча кивнул и покосился на лежащую на крыше кузова оторванную по локоть руку. Судя по обилию волос на предплечье и по массивности, рука мужская, хотя в наше время с уверенностью не сказать — видал я таких женщин мутов, что куда там виденному на картинках сибирскому медведю.
Небрежным ударом ноги скинув изуродованную конечность на землю, я покрутил головой по сторонам и недовольно процедил, ни к кому не обращаясь:
— Надо поскорее отсюда убираться.
— Причина? — коротко спросила Инга.
— Запах — столько же коротко ответил я и, посчитав тему исчерпанной, направился к краю, намереваясь спрыгнуть и заняться делами — например, проверить сохранность рюкзака и немного послоняться вокруг грузовика. Вдруг да найду что-нибудь интересное или вкусное — живот начал урчать, требуя запихнуть в него что-либо съестное.
Однако Инга столь краткого ответа не приняла и, ухватив меня за плечо, потребовала более развернутых объяснений:
— Поясни. Что за запах?
— Мясной — буркнул я, стряхивая ее ладонь с плеча — Ты запахов не различаешь? Не чуешь, чем воздух пахнет?
Демонстративно принюхавшись, Инга утвердительно кивнула:
— Чую. Пылью и отработанной солярой. От автобуса горелыми покрышками пахнет. Кажется, тухлятиной откуда-то попахивает.
Я покачал головой. Помимо перечисленных ею, я ощущал множество более слабо выраженных запахов. Начиная от принесенного ветром аромата цветущих тюльпанов и кончая кислым запахом рвоты — похоже, одного из сидящих в автобусе охотников вырвало от тряски. Или распороло желудок одним из залетевших в окно копий. Но сейчас все запахи едва заметны на фоне забивающей нос вони растерзанного мяса, крови и смрадного духа из разорванных взрывом кишечников. Воняло мертвой плотью. И для нас это очень плохо — не стоит находиться рядом с источником столь соблазнительного для пустынных падальщиков и хищников запаха. Это чревато бедой. Но как это объяснить чужаку, не знающему об опасностях пустыни ничего?
— Здесь умерло много человек — предпринял я попытку разъяснить — Умерло от разорвавшего их на клочки взрыва. Этот же взрыв разнес по сторонам запах мяса, крови и бывшего в кишечниках дерь… э-э-э…
— Дерьма — закончила за меня девушка — Будь проще, Битум.
— Да — кивнул я — Запах дерьма. А все вместе — покрытое запекшейся кровью дерьмо и начавшее подгнивать на солнце мясо, это словно… приглашение на обед для целой кучи голодного зверья. Скоро они будут здесь. Еще до заката явится куча дневных падальщиков, а ночью их станет куда больше. Понимаешь?