Прецедент с необычным переселением души смертной вызвал волнение в научном мире фейри, а саму Аталису поставил в более чем странное положение. И быть бы ей парией при королевском дворе, но Оберон сразу же дал понять, что по-прежнему считает её невестой сына.
Тем не менее, знать Этернолиллорна не спешила с признанием новоявленной девицы эн-Огран, – ведь королева, в отличие от своего венценосного супруга, предпочитала отмалчиваться на эту тему. Да и Лесной король не убрал привязку её души к себе, а это означало, что она по-прежнему его рабыня, и ни о какой свадьбе между ними не может быть и речи.
На все просьбы эн-Ограна об освобождении девушки эльфийский принц вежливо улыбался и обещал подумать, но не спешил отпускать её на волю.
Во-первых, Раэтиэль опасался, что эн-Огран передумает и, отказав ему, выдаст её замуж за кого-нибудь другого. Он знал, что дед Атуэль колеблется и не слишком горит желанием видеть его в роли жениха своей драгоценной внучки. Отец так и не сказал ему, что было написано в свитке, который он предоставил ему в качестве неоспоримого права на девушку. С другой стороны признание эн-Ограна давало ей право называться высокородной леди, и при желании он мог жениться на ней без потерь для своего положения Лесного короля.
Ну а во-вторых, он вдруг обнаружил, что с Аталисой нужно держать ухо востро. В эльфийском облике она не очень походила на ту простодушную ведьмочку, чьи чувства он читал как открытую книгу. Не зная, чего от неё ожидать, он решил не спешить и выяснить, действительно ли она настолько изменилась или это всего лишь маска. К тому же его устраивало, что положение невольницы отпугивает от девушки её многочисленных воздыхателей.
В общем-то, эн-Огран ничего особо дурного в действиях принца не усматривал, прекрасно понимая, почему он осторожничает и не хочет выпускать девушку из-под своей власти. К тому же он видел, что с ней обращаются как с принцессой, несмотря на рабское положение, и был благодарен Оберону за то, что тот пресекает слухи, что она не настоящая эльфийка. Тем не менее, ему не нравилось, что высокородная эн-Огран находится в рабстве, но ничего не мог с этим поделать, пока эльфийский владыка был на стороне сына.
Аталиса тоже тяготилась своим двусмысленным положением, но ради спокойствия Ваэля держалась так, будто всем довольна, хотя это было далеко не так. Она по-прежнему любила Лесного короля, но была уверена, что он спит и видит, как бы сделать из неё вторую Атуэль. Это занозой сидело в её мыслях и она, не желая его обманывать, тщательно прятала свои чувства.