— Чистая работа, товарищ командир, — сказал он. Я крепко пожал ему руку и сказал;
— Это благодаря вашей бдительности.
Щекин молча улыбнулся.
При моем появлении торпедисты Иванов и Матяж встали и, переминаясь с ноги на ногу, молча смотрели то на меня, то друг на друга, как бы ожидая, кто первый начнет разговор. Иванов держал в одной руке бутылку с жидкостью, другую вытирал о ватные брюки, иногда посматривая на злополучный аппарат, заклинившийся в момент атаки. Матяж виновато теребил полу своего ватника. Я первым нарушил неловкое молчание, спросив Иванова, что случилось с аппаратом.
Выяснилось, что приготавливая к раздаче обед, торпедисты разложили «камбузную технику» по всему отсеку и, когда внезапно поступила команда, они не успели сразу собрать все это хозяйство. При открывании передней крышки первого аппарата у них заело тягу. Рычаги тяги уперлись во что-то твердое и дальше не пошли. Торпедисты быстро нашли и устранили причину неполадки, приготовили аппарат к выстрелу и заняли места для выполнения команды «пли». Им можно было сделать скидку, учитывая, что молниеносная атака застала их в такой момент, когда действительно трудно в несколько секунд полностью подготовить отсек. Но все же я сделал им строгое внушение.
— Этого больше не повторится, все будет работать, как часы, — твердо заявил Иванов за себя и за Матяжа.
Я снова вернулся в центральный пост.
— Что будем делать дальше? — спросил Щекин.
— Сейчас пойдем на зарядку, дадим людям немного отдохнуть и донесем командованию, а оно решит, что нам делать.
— Боцман Хвалов выражает неудовольствие, — деланно серьезным тоном обратился ко мне Смычков.
— В чем дело? — спросил я Хвалова, который стоял на горизонтальных рулях. Хвалов, повернувшись ко мне, засмеялся и сказал, что он даже не успел, соскочив с койки, надеть сапоги, как противник уже был потоплен.
— Так чем же вы недовольны? — удивился я.
— Да как же, в атаку-то выходил Федосов, а не я…
— А ты спи больше, тогда, может быть, и надобность в тебе отпадет, — шутливо поддел его Тюренков.
Все засмеялись.
— Товарищ командир, обед на столе, — доложил мичман Иванов.
Я дал указания вахтенному офицеру и поспешил к столу. Обед прошел оживленно, празднично. Все радовались, что сегодня, в наш великий праздник, в день Сталинской Конституции, мы могли сделать подарок Родине и доложить командованию о боевом успехе. Смычков подсчитал даже, исходя из данных, одному ему известных, что сообщение о нашем боевом успехе придет в Москву сегодня, не позже двадцати четырех часов.
Из центрального поста поступил доклад.