— Катера застопорили ход, — слышится голос Лебедева.
Черный силуэт лодки противника медленно входит в поле зрения перископа, и мне уже все равно, есть катера или нет их поблизости.
Еще раз проверяю, правильно ли стоит индекс перископа на отсчете залпа, затем снова прильнул к окуляру, губами касаюсь отпотевшей холодной стали прибора — неприятное, щекочущее ощущение мелкой дрожью отзывается по всему телу.
Командую: «Пли!» и в ту же секунду чувствую сильный толчок… Приказываю лодку удержать на перископной глубине и уклониться от курса, а сам с тяжелым чувством ожидания наблюдаю бег стрелки секундомера. Ровно через минуту взрыв прокатывается по воде.
— Как обстановка, Лебедев? — спрашиваю я.
— Ясно был слышен взрыв. После взрыва шум дизелей лодки прекратился.
Направления движения катеров, как показывает прокладка на карте, расходящиеся. Стало быть, они нас не заметили.
Снова поднял перископ, чтобы проследить результат атаки. В том месте, где всего лишь две минуты назад шла лодка противника, на фоне утренней зари, низко над горизонтом, висят два бурых облака. Эх, сейчас бы всплыть и подобрать что-нибудь с воды в качестве вещественного доказательства потопления лодки, но кругом — катера-охотники — требуется максимальная осторожность.
Преследования нет. Стало быть, катера нашей атаки так и не обнаружили, решив, повидимому, что лодка подорвалась на плавающей мине. Шум их винтов непостоянный, и направление их движения часто меняется. Возможно — они на месте потопления лодки пытаются что-нибудь установить или подбирают плавающих немецких подводников, но вряд ли кто-нибудь из них остался в живых.
Через час мы оторвались от места атаки, предоставив возможность противнику разбираться в обстоятельствах гибели своего подводного корабля.
Именно сейчас, когда боевое напряжение стало спадать и люди почувствовали относительную безопасность, можно было видеть, как поднялось у всех настроение. Сколько радости вызывает сознание исполненного долга. Кажется, от усталости и следа не осталось. Вот что значит боевой успех!
— А здорово мы накрыли их… Что называется без «единого выстрела» со стороны противника, — после некоторого раздумья весело говорит Смычков.
— «Внезапность действует ошеломляюще», — процитировал положение из Устава Щекин, медленно помешивая ложкой горячий чай.
— Создается впечатление, будто ничего и не было. Пришли, стрельнули и ушли. Придем в базу и рассказать не о чем будет… — с сожалением сказал Смычков.
— А я бы лично хотел всегда так проводить атаки. Тебе обязательно хочется, чтобы нас «погоняли» как следует, давно глубинных бомб не слышал, спина чешется? — улыбаясь спросил Щекин.