Не знаю, какой ветер дул в эту неделю, поскольку всю оную просидел на больничном и на улицу не вылезал. Но к воскресенью был на ногах и готов к бою.
Стоило выйти из дома — он повеял в лицо. Он. Я это сразу понял (не знаю, каким чувством): мой. Восточный.
Шел на семинар и знал: сегодня случится. Сегодня — обязательно.
В этот раз я не встретил мантийных пород, грунтовых вод и прочих камнеежек. Правильной формы тоннель, который я проскочил сравнительно быстро. Успел увидеть солнце, потом — исполинский край земного диска, и очутился в морской воде. Опускался все глубже и глубже, но почему-то не захлебывался, и вроде бы как даже дышать не требовалось.
Меж тем становилось темнее и темнее, и вместе с этими потемками нарастала тревога — ощущалось приближение чего-то гигантского…
В кромешном мраке я висел, уже никуда не погружаясь, не отдавая себе отчета где верх и где низ. А рядом со мной находился кто-то настолько огромный, что подумалось мне: слава богу, ничего не видно. Если бы увидел, сбрендил бы наверняка…
— Кто ты?.. — прошептал я. А может, просто в голове пронеслось.
— Как ты задолбал своим склерозом, — прогрохотал голос со всех сторон, перекрывая даже звуки бубна — поводыря в нижнем мире. Казалось, тысячи динамиков окружают меня — справа, слева, наверху, на дне… хотя какое тут, к чертовой матери, дно. — Каждый раз одно и то же спрашиваешь.
Я висел оглушенный и обескураженный. Пока соображал — действительно стало тихо или у меня барабанные перепонки лопнули, голос отрегулировал амплитуду с частотой и прочими параметрами и произнес все еще громко, но уже в приемлемом диапазоне:
— Я — змей. Мое имя — Юша. Персонаж славянской космогонии, земледержец. Архетип, к вашим услугам.
— Ты — мой зверь силы?
— Он самый, — подтвердил змей и прогундосил: — И бууудешь ты теперь пооолзать на животеее своем и питаться прааахом…
— Спасибо за прогноз, — выдавил я.
— Кушай на здоровье. Не забудь, что имя никому говорить нельзя. Кто узнает имя — получит власть над шаманом.
— Я в курсе. Нам инструктор объяснял.
— Может, еще чего узнать хочешь, пока время есть?
Количество вопросов в моей голове достигло критической аморфной массы. В конце концов, наружу вырвалось нечто совсем ни к селу, ни к городу:
— Почему так много землетрясений в последние два месяца?
— Блин! Да то ж ты виноват. Все пытаешься меня вспомнить. А я чувствительный. Нервничаю и ворочаться начинаю.
— Вон оно что. А если я тебя запомню, ты больше ворочаться не будешь?
— Буду… иногда. Когда хвост затекать начнет. Как обычно, в фоновом режиме.