Шостакович, чья музыка стала в искусстве явлением века, отметил в докторе Илизарове три черты, на его взгляд, самые главные: «прекрасный хирург, настойчивый исследователь и добрый человек».
А что отмечают современники в Шостаковиче?
«…Качество, о котором и написать трудно. Добро. Доброта. Милосердие… Это особая доброта: бесстрашная доброта, грозная доброта», — признается в своих записях Григорий Козинцев. И далее: «Иное дело музыка Шостаковича, тут мне и размышлять нечего: без нее, как и без переводов Пастернака, я шекспировских картин не смог бы поставить…»
Доброта в музыке. Доброта в человеке. Доброта в жизни. Движение добра от человека к человеку.
Каждый ученый мечтает, чтобы рядом были ученики
С Гавриилом Абрамовичем всегда рядом его молодые коллеги. Учатся у него, вместе разрабатывают новые методики лечения и различные модификации аппарата, ищут и находят новые области его применения в ортопедии и травматологии.
Первые ученики… Они работали с ним сначала в областной больнице, затем в госпитале инвалидов Отечественной войны. Некоторых он присмотрел в районных больницах, другие пришли сразу со студенческой скамьи. Анатолий Григорьевич Каплунов, красивый, с ровным характером и легкой рукой. Об этом прекрасно знали больные и мечтали попасть к нему на операцию. Улыбчивая Валентина Ивановна Грачева, комсомольский вожак, а позднее многие годы секретарь партийной организации. Теперь и дочь ее тоже врач, работает в том же детском отделении.
Великий спорщик, ничего не принимающий на веру, пока не разберется сам, Анатолий Андреевич Девятов, под внешней грубоватостью которого скрывается нежная душа ребенка.
Тоненькая, угловатая, как подросток, серьезная и задумчивая Валерия Георгиевна Трохова.
Борис Константинович Константинов, широкая натура, хирург, что называется, от бога.
Вечно занятая то сбором информации по распространению илизаровского метода, то подготовкой бумаг в министерство, то составлением методических рекомендаций Лидия Александровна Попова.
Что, кроме трудностей и борьбы, мог обещать им, молодым и подающим надежды хирургам, непризнанный доктор Илизаров?
Слава еще и не грезилась. Очередь на квартиры не двигалась. Была лишь работа, идея сделать счастливым больного человека. Они верили Илизарову, он верил им. И ради великой цели они жертвовали личным благополучием и покоем близких, теснились в невероятно перенаселенных палатах госпиталя, в заставленных кроватями коридорах и плохо оборудованных операционных.
С трудом, с помощью сотрудников, друзей, знакомых, больных собирали выточенные в мастерских и заводских цехах детали аппаратов. Засиживались до глубокой ночи в ординаторской, пили остывший чай. Когда Илизаров улавливал в повисшей тишине чей-то тяжелой вздох, он вскидывал голову, отчего пышные усы его смешно подпрыгивали, а глаза становились совсем черными, и упрямо повторял: