восточных славян в изложении недобросовестных авторов. Во времена Советского Союза подобные издания не рисковали появляться, а если уж у хозяев очень свербило, то они маскировались под мемуары всевозможных «белокурых рыцарей» и «сыновей Вотана».
В мае сорок пятого года из полуголодного Советского Союза поступило в Берлин 96 тысяч тонн зерна, 60 тысяч тонн картофеля, 48 тысяч голов скота, молоко, сахар, масло, многие другие продукты и лекарства. Что-то не похоже на «агрессивный менталитет восточных славян». После этого берлинцы стали быстро оттаивать в прямом и переносном смысле…
* * *
Есть необходимость обратиться к объективному арбитру – военному контрразведчику Смерш, опять к Леониду Иванову, который своими глазами видел реальную картину событий в Берлине с приходом наших войск и которому нет оснований не верить.
Из воспоминаний Иванова:
«Запомнилось, что в первом немецком доме, нуда мне довелось зайти, чувствовалось недавнее присутствие хозяев, они бежали буквально с нашим приходом. На кухне на выключенной плитке еще потрескивало приготовленная яичница…
На следующий день после перехода границы у дорог появились здоровенные плакаты с надписями: «Вот она, проклятая Германия» или «Добьем фашистского зверя в его логове». У одного из этих плакатов, помню, стояло пролетка с тремя убитыми голыми немцами с трубками во ртах и в цилиндрах. Такой же немец сидел на месте возницы. Над пролеткой – плакат «Вперед, великая Германия». Такая вот жуткая военная картинка запомнилось мне на всю жизнь. Что было – то было.
Конечно, озлобленность и чувство ненависти у некоторой части наших солдат и офицеров в отношении немцев были сильны. Это относилось прежде всего к лицам, потерявшим в ходе войны родных и близких. В отдельных случаях ненависть и озлобленность проявлялись в изнасилованиях, расстрелах фашистов, поджогах домов…
Это продолжаться долго не могло, и вскоре была издана директива ГЛАВПУРа, разъясняющая, что Красная армия вступила на территорию Германии не для мщения, унижения и порабощения немецкого народа, а для его освобождения от гитлеризма… Предлагалось вести разъяснительную работу среди немцев о роли и задачах Красной армии на немецкой земле. Надо ли говорить, что директива эта была очень своевременна и сыграла важную роль…»
– Леонид Георгиевич, скажите, были ли массовые явления изнасилования немок, о чем сегодня пишут зарубежные писаки и некоторые наши «дипломированные историки» войны? Наши называют уже цифру – сто тысяч, и ни меньше ни больше, иностранцы – миллионы.
– Я читал подобные пасквили. Что скажу, глупости это все. Нам, военным контрразведчикам, в первую очередь попадали подобные материалы. Факты были, но не массовые. За мародерство, изнасилование, грабежи таких наших преступников расстреливали – карали жестко и жестоко. Зло надо было искоренить быстро и эффективно. И эти карательные меры дали свои плоды. Военные прокуроры и военные трибуналы подключались немедленно…