– Товарищ Сталин, после недавних чисток мы избавились от балласта. Удалось закрыть образовавшиеся бреши в зарубежных резидентурах в результате предательства Орлова и других негодяев в разведке. Пришли надежные молодые кадры – патриоты нашей страны. Я уже вам докладывал материалы по США. Активно работает там наш резидент-нелегал «Юнг» – Ахмеров, но сегодня и к нему есть вопросы.
– Какие? – насторожился Сталин.
– Женился на американке.
– Ну и что? Кто она?
– Хелен Лоури – племянница местного лидера компартии Эрла Браудера. Правда, хорошо помогает ему. В замах у него Норманн Бородин. Еврей по национальности. Развернул кипучую вербовочную деятельность, в том числе и среди своих единоверцев. Боюсь, как бы не споткнулся и не навербовал подстав.
– Следите, чтобы не получилось, как с Люшковым или Орловым, – не отступал от своих предостережений Сталин.
– Постараемся держать эти вопросы под контролем. – Подобострастно сверкнув просветленными стеклами пенсне, Берия бросил покорный взгляд на Хозяина.
– Сейчас главное – дисциплина и преданность наших людей в разведке, – медленно проскрипел вождь.
– А что касается материалов, помните, я вам в прошлом месяце докладывал наметки наших выходов на связи Рузвельта…
– Помню, – буркнул Сталин. – А что дальше?
– Последние шифрограммы говорят о большой их перспективе.
– Через кого? – Сталин прищурил глаза, насторожился и словно захотел быстрее услышать ему пока неведомую тайну.
– Как мне докладывал Фитин, через министра финансов Моргентау. Его советник господин Уайт, вошедший в контакт с Ахмеровым, полностью разделяет наши взгляды: негативно относится к нацистам, политику Гитлера терпеть не может, враждебен к японским милитаристам и их политике в Тихоокеанском регионе, затрагивающей американские национальные интересы.
– Конечно, неплохо было бы, чтобы янки попугали японцев, как это сделали в 1921 году. Тогда их как ветром сдуло с Дальнего Востока, хотя они и планировали надолго остаться и расширить свой «плацдарм». Ну что же, делайте это святое дело, но осторожно. Должна быть особая секретность.
* * *
И вдруг как гром с ясного неба: в середине 1939 года в вашингтонскую резидентуру поступила шифрованная телеграмма за подписью своего руководителя:
«Юнгу.
Работу резидентуры свернуть. Агентуру законсервировать. По завершении всех указанных мероприятий прибыть в Москву».
Ахмеров не мог ослушаться приказа, хотя понимал внутриполитическую обстановку на Родине.
Как потом напишет продолжатель начатого дела Ахмерова генерал-лейтенант Виталий Григорьевич Павлов, ставший в последующем заместителем начальника ПГУ КГБ СССР: