– Пришли все-таки, – недовольно прошептал местный повар, хозяин и официант в одном лице.
Низенький, потный, в испачканном переднике, он воровато оглядывался, вытирая жирные руки о подобие брюк.
– Как и договаривались. – Оборотень бросил на металлический стол, заваленный грязной посудой, звенящий кожаный мешочек.
Отчего-то бумажные деньги не прижились в Атлантисе. Так что люди носили либо странные кредитные карты, либо пользовались весьма тяжелой наличкой.
– Подвал ваш. – Повар жадно схватил деньги и прижал их к груди, словно младенца.
– Пойдем, – махнул рукой Винсент, поворачивая в сторону лестницы.
Та вела в холодное помещение, где хозяин заведения держал скоропортящиеся продукты. На морозильную камеру он не раскошелился, а подвального холода не особо хватало. Топили в городе, даже в Литтле, на совесть. Так что продукты хоть и не умирали за считаные часы, но вот гнильцой здесь попахивало.
Лейтенант дернул за цепочку, и на потолке нехотя загорелась грязная лампочка. Вообще все здесь было либо грязным, либо испортившимся, либо подъеденным крысами. Даже как-то странно, что заведение являлось прачечной, а не чем-нибудь ей противоположным. Например, загрязняловкой, ну или просто помойкой.
– Помоги. – Оборотень обхватил стоявший у стеллажа бак, заполненный несвежей картошкой.
Сам же стеллаж был завален плесневелыми сырами. Что-то подсказывало Лазарю, что это вовсе не элитная плесень, которую так любила директриса детского дома. Ее кабинет частенько пах французскими сырами, отчего Артуру приходилось сдерживать рвотные позывы.
– Ну нет, – покачал головой юноша. – Ты у нас медведь, сам справишься. Я к этой урне не подойду.
– Как девчонка, – фыркнул Винсент и без особых усилий поднял как минимум четырехпудовый бак.
Он легко переставил его к дальней стенке и, присев на корточки, поддел отращенным когтем незаметное железное кольцо. С отвратительным скрипом вверх поднялся металлический лист, открывший вид совсем на другую, более массивную лестницу. Скорее даже монументальную.
В подвал напарники спускались по деревянной, дышащей на ладан, а здесь в глубь черноты уходили каменные ступени. Лазарь пригляделся и понял, что те даже не были сложены из камней, а вырезаны из одного монолита.
– Это что? – спросил Артур.
– Катакомбы, – ответил Винсент абсолютно ровным тоном.
Он достал из рюкзака фонарик и, повернув шестерню, включил свет, выставив регулятор на самый минимум.
– Девушки вперед, – пошутил лейтенант, подавая Лазарю светильник и приглашающе вытягивая руку.
– Ха-ха, – передразнил юноша, выхватывая из рук фонарь.