|
| - Ванна, сто семнадцатую отдельную и пост к нему, - распорядился врач, надевая очки. Тут Рюхин опять вздрогнул: бесшумно открылись белые двери, за ними стал виден коридор, освещенный синими ночными лампами. Из коридора выехала на резиновых колесиках кушетка, на нее переложили затихшего Ивана, и он уехал в коридор, и двери за ним замкнулись. | 'A bath, a private room, number 117, and a nurse to watch him,' the doctor ordered as he put his glasses on. Here Riukhin again gave a start: the white door opened noiselessly, behind it a corridor could be seen, lit by blue night-lights. Out of the corridor rolled a stretcher on rubber wheels, to which the quieted Ivan was transferred, and then he rolled off down the corridor and the door closed behind him. |
| - Доктор, - шепотом спросил потрясенный Рюхин, - он, значит, действительно болен? | 'Doctor,' the shaken Riukhin asked in a whisper, 'it means he's really ill?' |
| - О да, - ответил врач. | 'Oh, yes,' replied the doctor. |
| - А что же это такое с ним? - робко спросил Рюхин. | 'But what's wrong with him, then?' Riukhin asked timidly. |
| Усталый врач поглядел на Рюхина и вяло ответил: | The tired doctor glanced at Riukhin and answered listlessly: |
| - Двигательное и речевое возбуждение... Бредовые интерпретации... Случай, по-видимому, сложный... Шизофрения, надо полагать. А тут еще алкоголизм... | 'Locomotor and speech excitation . . . delirious interpretations ... A complex case, it seems. Schizophrenia, I suppose. Plus this alcoholism . . .' |
| Рюхин ничего не понял из слов доктора, кроме того, что дела Ивана Николаевича, видно, плоховаты, вздохнул и спросил: | Riukhin understood nothing from the doctor's words, except that things were evidently not so great with Ivan Nikolaevich. He sighed and |
| asked: |
| - А что это он все про какого-то консультанта говорит? | 'But what's all this talk of his about some consultant?' |
| - Видел, наверно, кого-то, кто поразил его расстроенное воображение. А может быть, галлюцинировал... | 'He must have seen somebody who struck his disturbed imagination. Or maybe a hallucination ...' |
| Через несколько минут грузовик уносил Рюхина в Москву. Светало, и свет еще не погашенных на шоссе фонарей был уже не нужен и неприятен. Шофер злился на то, что пропала ночь, гнал машину что есть сил, и ее заносило на поворотах. | A few minutes later the truck was carrying Riukhin off to Moscow. Day was breaking, and the light of the street lights still burning along the highway was now unnecessary and unpleasant. The driver was vexed at having wasted the night, drove the truck as fast as he could, and skidded on the turns. |