| - Знаю, знаю! - бесстрашно ответил чернобородый Каифа, и глаза его сверкнули. Он вознес руку к небу и продолжал: - Знает народ иудейский, как ты ненавидишь его лютой ненавистью и много мучений ты ему причинишь, но вовсе ты его не погубишь! Защитит его бог! Услышит нас, услышит всемогущий кесарь, укроет нас от губителя Пилата! | 'I know, I know!' the black-bearded Kaifa fearlessly replied, and his eyes flashed. He raised his arm to heaven and went on: "The Jewish people know that you hate them with a cruel hatred, and will cause them much suffering, but you will not destroy them utterly! God will protect them! He will hear us, the almighty Caesar will hear, he will protect us from Pilate the destroyer!' |
| - О нет! - воскликнул Пилат, и с каждым словом ему становилось легче и легче: не нужно было больше притворяться. Не нужно было подбирать слова. - Слишком много ты жаловался кесарю на меня, и настал теперь мой час, Каифа! Теперь полетит весть от меня, да не наместнику в Антиохию и не в Рим, а прямо на Капрею, самому императору, весть о том, как вы заведомых мятежников в Ершалаиме прячете от смерти. И не водою из | 'Oh, no!' Pilate exclaimed, and he felt lighter and lighter with every word: there was no more need to pretend, no more need to choose his words, "fou have complained about me too much to Caesar, and now my hour has come, Kaifa! Now the message will fly from me, and not to the governor in Antioch, and not to Rome, but directly to Capreae, to the emperor himself, the message of how you in Yershalaim are sheltering known criminals from death. And then it will not be water from |