Александра Павловича на шишковские посиделки приглашать не собирались. Но коль однажды выразил такое желание приближённый Верховного Фюрера, отказа не последовало.
Весть о его назначеньи на пост главы Коллегии Благочиния долетела до московских салонов, но ещё не улеглась, не стопталась от частого применения в виде темы бесед и сплетен; оттого молодые люди, сохранившие в душе осколки либерализма, куда более страшились сурового Бенкендорфа, нежели нового и покуда непонятного Строганова. Надевши фрак и приняв цивильное выражение лица, он явился в богемный кружок совершенно не страшный, отнюдь не карающим ангелом.
- Bonjour, Александр, - приветствовал его тёзка, невысокий курчавый поэт с необычно смуглой кожей.
- Гутен таг, - чуть нахмурился Строганов. Понятно, что в разрешённом очаге вольнодумства возможно многое, на улице немыслимое, но чтобы шефа Коллегии Г.Б. встречали по-французски - извините, перебор.
- Полноте, друг мой. Долой сомненья - с твоим приходом на Лубянку в прошлое уйдут мрачные времена Бенкендорфа, - Пушкин перешёл на заговорщический шёпот. - А то поговаривают, что при Республике жандармы лютуют строже, нежели при царях.
- И что прикажешь мне делать, Александр Сергеевич? Новая власть от горшка два вершка. Ей критику принять - смерти подобно. Не то снова переворот, жертвы и кровь. Ты же не хочешь такого для России. Поэтому заклинаю: умерь пыл. Следи за словами и не доводи до греха.
Поэт прихватил бокал с лакейского подноса.
- Что ж грозит мне, коль друг мой Алекс - глава Благочиния?
- Не надо, прошу. Знаешь, брат - не полиция ведёт дело, бумага ведёт. Я перед Верховным Правлением и Пестелем в ответе, а уж кляузничают на меня сверх всякой меры. Поэтому - увы. Чем смогу подсоблю, но на эшафот заместо тебя не стану.
Худой и взъерошенный молодой человек распрямился тем временем среди гостиной. Разговоры умолкли. Тонким от напряжения голосом он прочитал крымский сонет на польском языке и получил признание собравшейся публики.
- Саша, кто это?
- Адам Мицкевич из Вильни, друг Юлии Осиповны.
- Друг или...
- Нет, mon cher ami. Хозяйка - дама общительная, но строгих правил. При живом муже ни-ни. Хотя пытались многие-с, иные - с ночи после венчания, - по печальному тону поэта Строганов догадался, что Александр Сергеевич состоит в числе сломавших саблю при штурме сего редута. Отбросив переживания прошлого, Пушкин гордо вскинул голову. - Мой черёд. Ты 'Евгения Онегина' слышал? Ну, не беда. Ещё не все главы написаны. Сегодня впервые шестую прочту.
Не умаляя талант Мицкевича, Александр Павлович ощутил, что рядом с Пушкиным и великий Шекспир - школяр. В эпоху, когда любой грамотный дворянин умеет сочинять элегии не хуже, чем стрелять из дуэльного пистолета, гордый коротышка, размахивавший рукой среди шишковской гостиной, возвысился над всеми поэтами мира как скальная глыба над морской равниной. Строганов решил было замять дело с нелепым доносом о провокационном 'Во глубине сибирских руд...', как услыхал следующие вирши.