Он вешает трубку, и я мигом отворяю дверь.
– Что случилось? – спрашиваю я, застав его врасплох.
– Ничего, забей. Ты ужинала?
Ужинала? Какая, блин, разница? Мысленно выстраиваю хронологию последних событий и киваю.
– Кто звонил? Почему ты нервничаешь?
– Я не нервничаю, Кэт. Не вмешивайся, ладно? Это мои дела, – грубо отрезает он, вызвав во мне обиду.
Его дела, как же! А я тут у него вместо мебели? Я насупливаюсь.
– Прости, – говорит он вдогонку. – Иди сюда. – Раскрыв свои объятия, Роберт бросает на меня свой самый виноватый взгляд, и, разумеется, я сдаюсь. Подхожу, крепко обнимаю его, прижавшись к широкой груди. Он утыкается носом мне в шею и вздыхает с облегчением.
– Господи, хорошо, что ты рядом. Не представляю, что бы я делал без тебя…
– Морально разлагался бы, – отшучиваюсь я, и мы оба начинаем смеяться.
– Точно. Ты ужинала или нет?
– Ага, а ты?
– Не успел. Составишь мне компанию? Умираю с голоду.
* * *
Роберт сидит за столом и задумчиво ковыряет вилкой мясо по-французски, а я безуспешно пытаюсь улучить момент для очередных расспросов. Почему с ним так тяжело? Он умудряется осложнить любую, даже самую незначительную ситуацию, загоняя меня в тупик.
Удрученная своими мыслями, я молча складываю из салфетки кривой, незамысловатый самолетик и грущу.
– Ты в порядке? – интересуется Роберт, отодвинув от себя тарелку с недоеденным блюдом.
– Да.
– Уверена? По-моему, тебя что-то тревожит.
Какой догадливый.
– Вообще-то ты прав, – осторожно сознаюсь я. – Тревожит.
– Что?
– Ты.
– Я? – изумляется он, озадаченно сдвинув брови.
– Почему ты не делишься со мной своими проблемами? Ты не доверяешь мне?
– Кэтрин, я же сказал – тебя это не касается. – Он резко поднимается из-за стола, прихватив с собой айфон и грязную посуду, и отходит к раковине.
– Отлично! – вспыхиваю я. – Значит, спать вместе, делить быт, дом, финансы – это нормально, а задавать друг другу обычные вопросы – категорически запрещено, так?
– Черт подери, да! – рычит он, с треском опустив кулак на столешницу, и разворачивается ко мне с горящим блеском в глазах. – Во-первых, спрашивать меня о работе – табу. Во-вторых…
– Да плевала я на твои табу! – рявкаю я, прервав его на полуслове. – Ты и шагу мне не даешь ступить без твоего ведома! Копаешься в каждой фигне, вплоть до моих месячных!
Он отшатывается как от пощечины и выглядит растерянным.
– Твои месячные имеют ко мне непосредственное отношение, – защищается он.
– Ну конечно! Хозяин моей вагины! – ору я, окончательно съехав с катушек.
– Кэтрин, остынь.
– И не подумаю! – выкрикиваю я. – Меня достала такая жизнь, понял?! Твоя барская вседозволенность и мои извечные ограничения! – вскочив со стула, да так, что тот с грохотом упал на пол, я стремительно покидаю кухню.