Вот как? Я насупилась.
– Вообще-то я потратила целый день, чтобы отыскать это, как ты выразился, глупое дерево, и с твоей стороны невежливо пренебрегать им.
– Невежливо? – он фыркнул. – Ты уже полтора часа обхаживаешь эту хреновину, вместо того чтобы заняться со мной любовью. Между прочим, я у тебя в гостях. Где предложенное на выбор шампанское, канапе и поощрительный секс, а?
Ах так?! Сняв с веточки пластиковый серебристый шар, я пульнула им в Роберта, но тот ловко увернулся и рассмеялся, глядя на меня снизу вверх.
– Отлично! Теперь ты решила меня побить?
Он грациозно поднялся с колен, стащил меня с лестницы и в качестве наказания закружился со мной вокруг своей оси.
– Хватит! Перестань! Меня сейчас вырвет! – взвизгнула я, уцепившись за его плечи. От него пахло свежестью и чистотой, и это всколыхнуло во мне приятные воспоминания. Я почувствовала, что должна немедленно отдаться ему, позабыв о елке и украшениях, но прежде, чем мои руки потянулись к его ремню, он заговорил:
– Я люблю тебя, – его неожиданное признание обрушилось на меня со всеми вытекающими последствиями: недоумением, аритмией, бабочками в животе, ледяным ступором…
Я залилась краской.
Он любит меня? Серьезно? Черт, это так… непривычно. Я застенчиво потупила взгляд и ответила, что тоже люблю его – безумно, на что он счастливо просиял. Он потянулся к моему лицу, взял мои щеки в ладони и поцеловал меня с таким напором и страстью, что я окончательно одурела.
– Черт, я правда люблю тебя. Очень, – лихорадочно повторял он, засасывая мои губы, – очень… очень… – это не прекращалось. Слова неудержимым потоком лились из его уст, наполняя мою душу трепетом, возрождая во мне почти утерянную надежду, и все приняло привычный оборот.
Он властвовал над моим телом и разумом, а я таяла в его объятиях, словно кусочек льда на шипящем противне. Таяла и наслаждалась… наслаждалась… наслаждалась…
* * *
Вздрагиваю от какой-то суматохи за дверью. Что происходит? Медсестра решила устроить бразильский карнавал в… – кошусь на дисплей, – седьмом часу утра?
Протерев опухшие веки, я лениво потягиваюсь и тут же жалею об этом. Спина катастрофически ноет, шея хрустит и, вообще, не стоило засыпать в такой неудобной позе.
В палате светло и, если не брать в расчет звуки из коридора, на удивление тихо. Прислушавшись к едва уловимому шороху, я настороженно сажусь и внезапно обнаруживаю, что Роберт уже не спит.
– О боже… – за секунду преодолев разделяющее нас расстояние, я оказываюсь у его постели и таращусь на него во все глаза.
– Ты… как ты? – рассеянно спрашиваю я, наблюдая, как солнечные лучи играют на его темно-русых волосах. Господи, мы будто сто лет не виделись!