Элисон приносит мне обезболивающее и стакан воды.
– И чаю мне, пожалуйста. Я забыл сказать.
– Хорошо, сэр.
Сэр, сэр… Затрахала!
Я встаю, вешаю пиджак на спинку стула и просматриваю свое расписание.
Почему она не может решить все сейчас? К чему эти идиотские паузы? Очевидно, она жаждет моего искреннего раскаяния, но я, черт подери, не раскаиваюсь! Что она выдумала? Что я, блин, изнасиловал ее? Ее? Свою девушку? Не особо-то она и сопротивлялась…
Внезапно я вспоминаю о кольце. Что, если превратить его в помолвочное? Кажется, теперь точно пора.
Дерьмо, я совершенно не готов к браку, но если это единственный способ вернуть ее обратно, то у меня нет другого выбора.
* * *
Я сижу в машине как самый настоящий идиот и поджидаю Кэтрин у дома. На часах половина седьмого, и я постепенно начинаю злиться. Где ее носит? Надеюсь, не с этим придурочным клерком? Доходяга допрыгается, и я реально перееду его на грузовике.
В зеркале виднеется знакомый силуэт. Я оборачиваюсь и наконец вижу ее.
Маленькая, бледная и отчужденная, Кэтрин устало бредет по тротуару в своем сером, приталенном пальто. На плече висит рюкзак, в руках – пакеты из супермаркета.
Я быстро вылезаю на улицу.
– Роберт? – она замирает.
– Привет, – несмело отзываюсь я, оглядывая ее с головы до ног. Черт, она похудела. – Помочь?
– Спасибо, мне не тяжело.
Прости, детка, но так не пойдет. Начхав на ее упрямство, я сокращаю между нами расстояние и без спросу забираю у нее пакеты.
– Пошли. Я отнесу это наверх – и поговорим.
Мы поднимаемся на третий этаж, не проронив ни слова. Кэтрин неловко отпирает входную дверь, и я вдруг замечаю дрожь в ее пальцах.
Хорошо, значит, я по-прежнему волную ее.
– Проходи, – она приглашает меня в квартиру. – Кухня там.
Я следую, куда она велела, и прислушиваюсь к тишине.
– Селест еще не пришла?
– Нет. Она работает до семи, плюс дорога.
Отлично.
Сложив пакеты у холодильника, я поворачиваюсь, и наши глаза встречаются.
– Ты подумала?
– Роберт, – она удрученно вздыхает, намереваясь аккуратно обойти меня, но я резко хватаю ее за руку и с легкостью привлекаю к себе.
– Пожалуйста, не надо, – упирается Кэтрин.
– Почему?
– Ты знаешь почему.
Знаю?
– Прошло уже восемь с половиной дней. Я соскучился.
Она прыскает.
– Соскучился… а как же я? Разве мое мнение тебя не волнует?
– Конечно, волнует. Я потому и пришел, чтобы узнать, как ты? Как ты без меня?
Ее нижняя губа предательски дрожит, взгляд отведен в сторону. Она страдает. Страдает, но стесняется сказать.
– Кэтрин… – я осторожно беру ее лицо в ладони и провожу большими пальцами по щекам. – Я же вижу, что тебе плохо. Нам обоим. Пожалуйста, позволь мне все исправить.