| Терпение у миссис Джо лопнуло. |
| "I tell you what, young fellow," said she, "I didn't bring you up by hand to badger people's lives out. | - Вот что, голубчик, - сказала она, быстро вставая,- не для того я воспитала тебя своими руками, чтобы ты из людей душу выматывал. |
| It would be blame to me and not praise, if I had. | Не велика бы мне тогда была честь. |
| People are put in the Hulks because they murder, and because they rob, and forge, and do all sorts of bad; and they always begin by asking questions. | В тюрьму людей сажают за убийство, за кражу, за подлоги, за разные хорошие дела, а начинают они всегда с того, что задают дурацкие вопросы. |
| Now, you get along to bed!" | А теперь - марш в постель. |
| I was never allowed a candle to light me to bed, and, as I went up stairs in the dark, with my head tingling,-from Mrs. Joe's thimble having played the tambourine upon it, to accompany her last words,-I felt fearfully sensible of the great convenience that the hulks were handy for me. | Брать с собой наверх свечу мне не разрешалось. Я ощупью поднимался по лестнице, в ушах у меня звенело, потому что миссис Джо, в подкрепление своих слов, наперстком отбивала дробь на моей макушке, и я с ужасом думал о том, как удобно, что плавучая тюрьма так близко от нас. |
| I was clearly on my way there. I had begun by asking questions, and I was going to rob Mrs. Joe. | Было ясно, что мне ее не миновать: я начал с дурацких вопросов, а теперь собираюсь обокрасть миссис Джо. |
| Since that time, which is far enough away now, I have often thought that few people know what secrecy there is in the young under terror. No matter how unreasonable the terror, so that it be terror. | Много раз с того далекого дня я задумывался над этой способностью детской души глубоко затаить в себе что-то из страха, пусть совершенно неразумного. |
| I was in mortal terror of the young man who wanted my heart and liver; I was in mortal terror of my interlocutor with the iron leg; I was in mortal terror of myself, from whom an awful promise had been extracted; I had no hope of deliverance through my all-powerful sister, who repulsed me at every turn; I am afraid to think of what I might have done on requirement, in the secrecy of my terror. | Я смертельно боялся кровожадного приятеля, зарившегося на мое сердце в печенку; я смертельно боялся моего знакомца с цепью на ноге; связанный страшной клятвой, я смертельно боялся самого себя и не надеялся на помощь моей всемогущей сестры, которая на каждом шагу шпыняла меня и осаживала. Страшно подумать, на какие дела меня можно было бы толкнуть, запугав и принудив к молчанию. |