Стэнтон вернул его к теме:
– Чем эта история так уж чертовски интересна?
– Я вам скажу чем. – Подавшись вперед, Фидлер отер пивную пену с губ и откинул прядь сальных волос со лба. – Баба эта ведьма, вот что такого интересного. Я видел ее в камере, когда легавые еще окончательно не взбеленились. Острижена под ноль, на башке ежик, сквозь который просвечивает вытатуированный номер. Руки-ноги тоже в наколках. Корявая любительская работа – видимо, ножом и тушью. Боль, поди, адская. В центральной кутузке у меня есть информатор, так вот он сказал, у нее все тело в рубцах. И везде наколки, даже на манде. У женщины! У белой женщины наколка на шахне. Ничего себе?
Стэнтон счел это очень странным, но совсем по иной причине. Крутые армейские девушки делали себе татуировки, только, конечно, не на всем теле. Но вот любительские наколки, выполненные ножом и тушью… И рубцы… Если новые Хроносы хотели, чтобы их посланец легко растворился в обществе 1914 года, они сделали весьма необычный выбор.
Что же это за мир, из которого прибыла женщина?
Фидлер снова заказал пиво и наполнил стакан из бутылки, оплаченной Стэнтоном. На стекле остались жирные следы пальцев. Стэнтон отметил грязный воротничок его рубашки. Всего несколько недель назад этот человек вел колонку в солидной газете, сейчас же явно экономил на горячей воде для мытья и стирки. Наступили тяжелые времена. Похоже, через месяц его ждет нищета. Пил он, словно горький пьяница.
– Она явно иностранка. – Фидлер беспокойно поглядывал на бутылку. – Возможно, англичанка, хотя говорит и по-немецки. У нее какой-то странно усеченный немецкий, сказал мой осведомитель, с обильным вкраплением русских слов, весьма своеобразных.
– Вы знаете, где ее содержат? – спросил Стэнтон.
– Уже не в кутузке. Она ведь ранена. Я слышал, дела ее так себе, вроде бы заражение крови… Часто убивает не сама пуля… Я бы, наверное, мог кое-что выяснить… но информация стоит дорого.
– Чем быстрее узнаете, тем больше получите. Если скажете сейчас, плачу сто марок сразу.
Стэнтон понимал, что Фидлер тянет резину, желая заработать. Наверняка он уже выяснил все что можно.
– Вы проницательны, полковник, – усмехнулся Фидлер. – Вам бы в журналисты.
– Боюсь, спрос на них падает.
– Да уж. – Фидлер помрачнел. – Скоро останутся лишь те новости, что прямиком поступили с Вильгельм-штрассе. В общем, ее перевели в больницу. Если выкарабкается, полиция рассчитывает что-нибудь из нее вытянуть. Но ее охраняют. Вас к ней не пустят.
На пивной картонной подставке Фидлер записал адрес.
Берлинер-Бух. Больница, в которой лежал Стэнтон. Это хорошо. Планировка немного знакома, и уж там-то полиция никак не ждет убийцу кайзера.