Развалившись на сиденье, она от души затянулась уже не самокруткой, а фабричной сигаретой. Утром в табачной лавке отеля Маккласки вела себя совсем как ребенок в кондитерской и накупила дюжину разных, давно забытых сортов.
– «Плэйерс нейви» без фильтра. – Маккласки закашлялась. – Изготовлены во времена, когда у нас действительно был флот. Только представь, Хью: сейчас мы в том веке, когда королевский флот был вдвое сильнее последующих английских флотов вместе взятых. Британия рулит! Мы снова первые! Приятно, да? И коль ты уберешь кайзера, мы первыми и останемся.
– Профессор, я предупреждаю: заткнитесь.
– Прости, прости, ты прав. Больше не повторится, роток на замок. Ну давай, закури!
– Нет. Я обещал… Кэсси.
– Но, как ты верно заметил, ее здесь нет. И потом, она бы не возражала против одной сигаретки.
Соблазнительно открытая архаичная пачка. Без фильтра. Чистый табак.
Может, всего одну сигарету?
В ознаменование момента. Ведь и впрямь здорово в «Восточном экспрессе» катить по Турции навстречу самому захватывающему приключению. Кремень спасает британскую армию и весь мир! Даже Бигглзу[15] такое не по плечу. Так почему бы парой затяжек не отметить событие? Это вовсе не означает, что ему плевать на Кэсси. Но в боевой обстановке свои правила, неведомые девушкам, которые ждут дома…
Стэнтон потянулся к сигаретам.
Маккласки тотчас подала ему пачку. Для пристрастника нет большей радости, чем совратить товарища, подбить на грех и тем самым оправдать свою слабость.
– Молодец! И правильно, будь со мной построже. Я проявила себя ужасной безответственной эгоисткой, впору сгореть со стыда. Но все будет хорошо. Ты сделаешь свое дело. Я тебя знаю. Лучше никто не справится! Ведь ты Кремень! Вот почему я выбрала тебя.
Стэнтон уже почти взял сигарету, но замер и медленно убрал руку.
Его сбила последняя фраза.
Вот почему я выбрала тебя.
– Ну как хочешь, – пожала плечами Маккласки. – Восхищаюсь твоим самоконтролем. Наверное, Кэсси была офигенная девушка.
– Да, – тихо ответил Стэнтон.
Повисло молчание. Счастливая Маккласки курила и, улыбаясь, алчно проглядывала меню обеда.
Вот почему я выбрала тебя.
Неожиданно Стэнтон вспомнил вчерашнее утро на Галатском мосту. Холодные влажные камни мостовой. Спасенных мать и детей.
Их он спас, а вот свою семью – нет.
И вдруг пришла мысль: а так ли все было? Из-за него ли они погибли?
– Омар! – вскрикнула Маккласки. – Они подают свежего омара. В поезде! Нет, я обожаю этот век.
Стэнтон встал. Открыл дверь купе и выглянул в коридор. Маккласки, исходившая слюной, этого даже не заметила.