Скоро начнется настоящая охота! Самая увлекательная из всех! Беспокоило только то, что дичью буду я!
Пора делать ноги.
Собрав вещи, потихоньку спустился по лестнице и незамеченным выскользнул с черного хода, хорошо, что подъезд был проходным. Оказавшись на улице, надежно огороженный от наемников зданием, поспешил покинуть этот сектор.
Если честно, то мне уже до чертиков надоело бродить по городу из одного его конца в другой, словно челнок в прядильной машине. Складывалось впечатление, будто меня нарочно то подталкивают в спину, то ставят подножку. Забавляются со мной, как с котенком или того хуже – с куклой на нитках. Дернут за одну ниточку, и я послушно делаю шаг. Дернут за другую – поднимаю руку. Вздернут крестовину – я опрокинулся на спину, лежу под дождем на куче камней, а на мне лежит «гнусавый». Передвинут планку – и вот я бегу без оглядки от банды наемников, стараясь уйти от преследования и первым достичь здания «комитета».
Надоело!
К сволочам собачьим!
С этими тяжелыми мыслями я пробирался дворами и переулками вперед, стараясь держаться центральной улицы. Это было не так просто и заметно снижало скорость, но тут выбирать не приходилось: тише едешь – дальше будешь.
Спустя два часа, когда в очередной раз миновал одну из узких полуразрушенных улочек и, зайдя в арку, присел передохнуть, неожиданно за шумом дождя раздался приглушенный голос:
– Эй, егерь! Табачок есть?
Мне словно выстрелили в затылок.
Я упал на бок и, скатившись под защиту кучи мусора, сначала затаился и только опомнившись, направил ствол автомата в ту сторону, где предположительно прятался говоривший.
– Что-то ты больно нервный стал. Убери оружие.
Не знаю, почему я сразу не узнал голос, наверное, от неожиданности. Но когда говоривший вновь обозначил себя, я чуть не подпрыгнул от радости:
– Ну здравствуй, что ли!
– Монах! – Я вскочил на ноги. – Ты?
– Я, брат! – Он вышел из-за укрытия и встретил меня раскрытыми объятиями я не раздумывая кинулся к нему. Он крепко прижал меня к себе, затем отпустил, разглядывая. – Неожиданная встреча. Мы тебя уже похоронили. Уж прости.
Мы снова обнялись, похлопывая друг друга по плечам, выбивая брызги воды из одежды.
– Как видишь, рано, – произнес я, немного отстраняясь.
– Рано, рано. Где пропадал бродяга?
– Сразу всего не скажешь.
– Сразу и не надо. Давай лучше покурим. Есть чего?
– Если не подмокло, – ответил я.
Не сговариваясь, в один голос усмехнулись.
Я достал заначку и бумагу. Молча свернули сигареты и задымили. Монах щурился от попадающего в глаза дыма и, не переставая нахваливать табак, многозначительно мне подмигивал.