Иногда мне снится, будто я прикасаюсь к мертвому тюленю и пытаюсь его оживить. Время идет, ничего не происходит, а потом по холодному тельцу пробегает дрожь. Тюлень начинает дышать, открывает глаза и смотрит на меня. Поворачиваюсь и вижу Эмму, совсем рядом; она идет ко мне и несет ведерко, полное морских ежей. Во сне девочка никуда не исчезала. Смотрю на нее и думаю: «Какая жуткая была ночь». Во сне я так счастлива, что от радости провозглашаю во весь голос: «Значит, ничего этого на самом деле не было!» Эмма ставит ведерко на песок, и мы начинаем рассматривать морских ежей одного за другим.
Из Тортугеро возвращаюсь в Эрмосу. У Сами нет для меня новостей. Она повсюду расспрашивала о доске Розботтома, но безрезультатно.
— Наверное, твоя единственная надежда — соревнования в Бока-Барранка. А до тех пор стоит поездить по Карибскому побережью.
— Дуайт сказал, в это время года там мало кто катается.
— Это так, но в Лимон туристы ездят круглый год. Эти места очень популярны у американцев. Попытка не пытка.
На следующий день снова покидаю город. Поездка в Лимон занимает семь часов. Автобус, пропахший потом и луком, останавливается с резким толчком каждые десять минут. Водитель включил радио на полную мощность, и пассажирам приходится кричать, чтобы быть услышанными. Думаю о Калифорнии и мечтаю оказаться там. Рисую себе чистые белые простыни и собственную машину, тихие кафе и мою прохладную фотолабораторию, где стоит знакомый запах химикалий. В пути много времени на раздумья — об Эмме, Джейке, о бессмысленности пребывания здесь. Как можно разыскать на побережье двух человек? И что, если эти двое, точь-в-точь как мужчина в оранжевом «шевроле», почтальон и Лизбет, — очередной тупик, еще один ложный след, отвлекающий меня от правильного пути? Когда я одна, начинаю сомневаться в собственной правоте и в том, что мои бесконечные поиски приведут к успеху.
В автобусе читаю «Любителя кино» Перси. Понятно, почему Нику так нравится эта книга. Речь в ней идет об одном меланхолике, который вечно ищет и ищет, но так и не находит необходимое. Он ходит в кино, встречается со своей секретаршей и женится на кузине. А еще пространно говорит о некоем «недомогании», и я прекрасно понимаю, что имеется в виду.
В Лимоне на неделю снимаю грязную комнатку в центре города и брожу по барам, пропахшим мускусом. Местные жители говорят по-английски с очень сильным акцентом, их с трудом можно понять. Повсюду на улицах играет музыка; на каждом шагу встречаются молодые американки в сопровождении красивых мужчин-ямайцев. Везде показываю портреты парочки из желтого «фольксвагена» и спрашиваю, не видел ли кто-нибудь этих людей. Лимон очень сильно отличается от городов на Тихоокеанском побережье: серфингисты не образуют здесь тесного сообщества, это, скорее, урбанистические джунгли. Люди разглядывают рисунки и жмут плечами, некоторые смотрят на меня как на сумасшедшую.