Два месяца в Коста-Рике, и я уже обжилась. Иногда Сан-Франциско кажется давним прошлым, частью иной жизни. Со дня отъезда мы с Джейком разговаривали только однажды. Звонила ему раз двадцать и неизменно слышала голос автоответчика. И каждый раз представляла себе, как Джейк сидит на кухне, проверяет контрольные, прислушивается к моему голосу и не берет трубку. И по мере сил старалась не рисовать рядом с ним Лизбет.
Несколько дней назад позвонила поздно ночью. Наверное, застала его врасплох, потому что он наконец ответил.
— Алло? — В голосе Джейка слышна нотка паники. На мгновение даже подумала, не вернулся ли он мысленно в прошлое. Может быть, в состоянии дремы подумал, будто это звонят с новостями об Эмме.
— Это я.
— Кто?
— Эбби.
Долгая пауза.
— Привет.
— Прости, что звоню ночью. Но до тебя трудно дозвониться.
— Был занят.
На линии никаких помех. Один лишь голос, спокойный и ровный, точь-в-точь такой, каким я его помню.
— Тебя так хорошо слышно, как будто стоишь в соседней комнате.
— Тебя тоже.
— Хотелось бы мне, чтоб ты и в самом деле находился в соседней комнате…
— Эбби…
— Просто знай, что я по тебе скучаю.
Он вздохнул.
— Где ты?
— В Тамариндо. Здесь красиво.
— С тобой все в порядке?
— Да. А как ты?
— Живу потихоньку.
Все те разы, когда я пыталась ему дозвониться, прекрасно знала, что именно скажу. Что я по-прежнему его люблю и все еще хочу создать с ним семью. Что я близка к возвращению. Но едва он взял трубку, все вылетело из головы. Мне слышно, как он встает, идет в туалет, поднимает крышку унитаза. Представляю себе ванную, крем для бритья и бритву, аккуратно лежащие на полочке над раковиной, синее полотенце, висящее над душем.
— Поговори со мной, — прошу. И тут же понимаю, что у меня нет никаких прав просить об этом, а наша совместная жизнь пришла к завершению в то мгновение на Ошен-Бич, когда я потеряла Эмму из виду. Теперь вижу отчетливо — его попытка к примирению за день до моего отъезда в Коста-Рику выказала Джейка куда более великодушным, нежели большинство мужчин.
— Извини, — говорит он. — Мне нужно немного поспать.
Связь обрывается. Перезваниваю, но Джейк не отвечает.
День триста четвертый. Плайя-Эрмоса. Длинный серый пляж, окруженный вулканическими скалами и тропическими лесами, стал для меня таким же знакомым, как Ошен-Бич. В телефонной трубке голос Аннабель:
— Когда вернешься?
— Скоро?
— Как скоро?
Крошечный песчаный краб бежит по полу телефонной будки.
— Тут кое-кто появился, — улыбаюсь, когда краб натыкается на мою ногу и начинает карабкаться по большому пальцу. — Помнишь, в детстве мы собирали на пляже крабов и держали в банках? Мы могли как угодно о них заботиться, но они всегда умирали через пару дней.