Скучаю по этой игре, по ночным разговорам. Скучаю по всему, связанному с Джейком. Даже не думала, что можно скучать так сильно. В минуты слабости думаю о той боли, которую причинил ему мой спешный отъезд в Коста-Рику. Нет бы мне угомониться. В минуты сомнений достаю фотографии Эммы. Разглядываю лицо девочки, пытаюсь вспомнить ее голос, перечитываю имена пропавших детей, записанные в блокноте. Даты пугают еще сильнее; это продолжается десятилетиями. Где теперь родители детей, тети и дяди, бабушки и дедушки, где друзья, которые их любили? Каждое нераскрытое дело о похищении — колоссальный объем скорби, бесчисленное количество людей, для которых время остановилось в тот день, когда исчез ребенок. Каждое пропавшее дитя — чья-то раненая память, чья-то точка отсчета. За каждым именем в моем блокноте стоят другие, безымянные, люди, по-прежнему ждущие, что их ребенок вернется домой.
— Ну как? — спрашивает Аннабель.
— Ее здесь не было. Конечно, ее здесь не было. Вы правы. Я ошиблась. Все кончено.
— Мне очень жаль…
— И ведь в самом деле верила, что найду ее. Помнишь, когда я училась на втором курсе в колледже, ты пришла на мою презентацию?
— Конечно, — говорит Аннабель.
— Никогда об этом не рассказывала, но я сделала презентацию последней в своей группе. Самой последней. Все остальные выступили еще осенью, но наш преподаватель посчитал меня не готовой. И сдала лишь потому, что в течение трех месяцев проводила каждую ночь в фотолаборатории и вкалывала как проклятая, когда все уже спали. Закончив колледж, открыла собственное дело и принялась работать из чистого упрямства. Знаю, Бог не наградил меня талантом. Мои фотографии не имеют ничего общего с вдохновением. Я всего лишь умею трудиться. Раньше это мне помогало. Думала, на этот раз тоже сработает. Если не сверну с пути и не сбавлю темп, то найду Эмму.
— Ты сделала все, что смогла, — говорит Аннабель.
— Этого оказалось мало.
— Откуда звонишь?
— Из Плайя-Эрмоса. Собираю вещи.
Никаких слез. Даже гнев меня покинул. Все, что осталось, — пустота. Тоска, которую невозможно избыть. И чувство вины.
— Возвращайся, — просит Аннабель.
— Вернусь на следующей неделе.
— Точно?
— Да. Только на пару дней съезжу в Мануэль-Антонио.
— Тебе не следует быть одной. Возвращайся.
— Говорят, в Мануэль-Антонио очень красиво. Надо быть сумасшедшей, чтобы объездить всю страну, но так и не побывать в самом известном месте.
— Побываешь там как-нибудь в другой раз.
— Нет. Хочу проветриться.
— Мы выбрали имя для ребенка, — говорит Аннабель. — Если будет мальчик, назовем Майлз. Если девочка — Маргарет.