— Кажется, нет.
— Уж наверняка запомнили бы. Подождите на улице, только куртку возьму.
Так приятно не быть одной, просто ощущать кого-то рядом! Я сейчас все время провожу одна и, возможно, даже начала постепенно утрачивать способность к нормальному разговору. Ограниченность нынешних горизонтов превратила меня в человека, которого я ни за что не потерпела бы рядом с собой в обычной жизни.
— Давно занимаешься серфингом? — Очень приятно спрашивать, приятно вести легкую беседу с кем-нибудь вроде Тины, которая не осуждает, не видит во мне человека, на чьей совести фатальная, непростительная ошибка. Незаметно мы перешли на ты.
— С восьми лет. Отец учил, пока не смылся от нас.
Гуфи оглядывает меня с головы до ног.
— Могу научить, если хочешь. Научишься запросто. У тебя идеальное для серфингиста тело — сильные ноги и узкие плечи. Поэтому лучше не тяни, времени не так уж много — уезжаю в колледж.
— Когда?
— Ну, я, в общем, даже не решила, в какой именно… Но наверное, скоро решу. — Тина слегка пританцовывает, будто в ее голове играет музыка, неслышная остальным. — Просто несколько недель назад проснулась и вдруг вспомнила, что мне уже двадцать пять.
— И что хочешь изучать?
— Морскую фауну. Как-то даже планировала поступить в Гавайский университет. Хорошо ведь получать деньги, обучая туристов кататься на доске.
Доходим до Норьеги, и Тина хлопает меня по плечу со словами:
— Пришли. Может, пообедаем вместе?
— Боюсь, не выйдет — дел полно. Позвони, если узнаешь что-нибудь.
— Разумеется. А ты заходи. И лучше до двенадцати. В «Бэшфул» действует специальное утреннее предложение. Яичница, бекон, поджарка и кофе всего за три тридцать.
— Какая прелесть.
В парке бреду по извилистой дорожке мимо озера, на котором с Эммой часто кормили уток, мимо рыбных садков, загона с бизоном, лужайки для гольфа, мимо еще одного озера, где стоят деревья, поросшие мхом и окутанные противомоскитными сетками. Когда вновь выхожу на улицу, уже темнеет. Молодой человек за рулем черного «мерседеса» рвет с места на желтый свет, на противоположной стороне пожилой мужчина, опираясь на трость, ждет зеленого сигнала светофора. Сворачиваю на Бальбоа, к пляжу. Много лет мечтала прийти сюда с фотоаппаратом и снять забавные и странные вывески — «Приют лучника», «Ремонт пишущих машинок и пылесосов», «Хоккейный рай», «Ножи-ножницы». Как будто другой город — здесь нет модных ночных клубов и книжных магазинов, нет бутиков и шикарных ресторанов.
В начале восьмого возвращаюсь к машине. На дороге перед парком почти никого нет, не считая парочки, которая занимается сексом на заднем сиденье, и парня, что одиноко сидит в джипе, ест сандвич и слушает радио. Передают песню Криса Кристофферсона — «На сонных улицах большого города».