Вообразите человека, страдающего от подобного недуга, за простым занятием — например, приготовлением обеда. Поскольку кратковременной памяти хватает на несколько минут, вы вполне способны поставить на плиту кастрюлю с водой, вымыть помидоры, нарезать кубиками чеснок и накрыть на стол. Но к тому времени, когда вода начинает закипать, уже не помните, что именно собирались приготовить и зачем. Лишь пустые тарелки и чувство голода напоминают о необходимости подкрепиться. Только когда раздается звонок в дверь и вы, отворив, обнаруживаете на пороге сестру, вспоминаете о приглашении к обеду, самолично отосланном ей накануне. Уподобляетесь компьютеру с переполненным жестким диском; все написанное улетучится, едва предпримете попытки закрыть файл. Сохранить информацию для дальнейшего использования становится невозможно. Никогда не заведете новых отношений, поскольку не сумеете припомнить, чем именно вам понравился собеседник. Через несколько минут после лучшего оргазма в своей жизни забудете о нем, как будто его вообще не было.
Вы словно существуете на грани сна и яви, не имея никакого представления о том, как сюда попали, а также кто или что ожидает за дверью. Все в поле зрения имеет не больше значения, чем фотография в чужом альбоме. Жизнь без памяти — жизнь без смысла.
Дэвид, отец Джонатана, то и дело звонит мне. Пару раз в день, иногда чаще. Его звонки помогают держаться на плаву. Он не говорит о Боге, не превозносит целительные силы медитации, просто понимает, что самые обыденные дела — такие, как душ или завтрак, — перестали быть рутинными, а самые простые задачи требуют непомерной концентрации. Нужно стирать одежду, причесываться, мыть посуду. Необходимо платить по счетам, выносить мусор, забирать письма.
Иногда даже одевание требует серьезных усилий — все эти пуговицы, молнии, шнурки. Приходится применять силу, чтобы просунуть пластмассовый кружочек в отверстие; застегнуть молнию до самого верха; сделать из шнурка петельку и туго ее затянуть. Зачастую эти мелкие препятствия становятся непреодолимыми; иногда по утрам я просто сижу на кровати и обозреваю расстегнутую рубашку, не в силах приступить к сражению с обилием пуговиц.
Когда делается невмоготу пережить еще день, звоню не Джейку, а Дэвиду.
— Что случилось?
— Не знаю, что делать. С чего начать.
— Ступай на кухню, — приказывает он. — Налей воды в кофейник. Достань с полки кофе. Насыпь три ложечки.
Пока кофе варится, велит взять блокнот и составить список, начиная с самых простых вещей — заплатить за газ, вынести мусор — и заканчивая чем-то более сложным — например, позвонить детективу Шербурну, совершить традиционный обход пляжа, разослать листовки, навестить поисковый штаб, объявить о новом размере вознаграждения: триста тысяч долларов. Так, шаг за шагом, Дэвид приводит меня в чувство, и в итоге я обретаю достаточно уверенности встретить новый день в одиночку.