Но затем я вспомнила нападение на ночной дороге, кровожадного призрака, алчущего моей крови, мои боль и отчаяние, когда увидела Дариана в обнимку с какой-то девицей. И все сострадание к нерадивому учащемуся моментально исчезло. Так ему и надо! Пусть в следующий раз думает, в какую авантюру ввязывается. А то ишь — тюки тяжелые ему не захотелось тягать, побоялся спину сорвать!
— Ну я же правда поверил другу! — залепетал Магнус и опять зашмыгал носом, явно пытаясь выдавить из себя новый поток слез. — Если бы я заподозрил, что он лжет, то ни за что и никогда…
— Выкладывай все, что знаешь о своем приятеле, — перебил его Норберг, не желая выслушивать новый виток уже знакомых оправданий. — Как зовут, сколько лет, где познакомились.
Магнус набрал полную грудь воздуха и с готовностью открыл рот. Постоял неполную минуту и с настоящим ужасом рот захлопнул.
— Не помню, — пробормотал он. — Ничего не помню! Как так может быть? Пытаюсь вспомнить — а ничего. Его лицо словно пеленой закрыто. Ничего не понимаю! Я почему-то уверен, что он мой приятель. Но хоть убей, не могу сказать, где и как мы познакомились.
Норберг многозначительно посмотрел на меня, и я вспомнила его слова о том, что чары, под действие которых мне не повезло угодить, имеют много общего с магией подчинения. Выходит, он не ошибался, и в Хельоне действительно объявился сильный маг-менталист. Но откуда? И почему он так взъелся именно на меня?
Хм… Я нахмурилась, силясь уловить промелькнувшую было незамеченной мысль. Почему ментальный маг взъелся на меня? По-моему, ответ очевиден. К этому наверняка имеет отношение мое производство амулетов. Если в Хельоне свил гнездо неучтенный маг-менталист, то его вряд ли привела в восторг моя работа. Чем больше таких амулетов — тем меньше возможностей для обмана населения. Между тем сам королевский наместник обзавелся защитой от чтения мыслей. А это весьма неприятно для того, кто привык безнаказанно шарить в чужих головах. Особенно если он занимает высокую должность и частенько пользуется своим даром в личных целях.
— Честное слово, я ничего не помню! — зарыдал Магнус, должно быть сочтя затянувшуюся паузу знаком недоверия к его словам. — Виер Норберг, вы должны мне поверить! Вы ведь читаете мои мысли и видите, что в них нет обмана!
— Я очень много вижу в твоих мыслях, — с нескрываемым презрением обронил Норберг. — Да, как человек ты полное дерьмо. Но в этом вопросе не лжешь.
— Вот видите! — возликовал было Магнус, однако тут же осекся, сообразив, что его только что оскорбили. Обиженно насупился, но протестовать не осмелился.