– Быстро в дом.
– Пять минут!
– Через пять минут чтобы была в постели! – В голосе мамы послышался гнев, и я подумала, что не стоит ее сердить.
В конце концов, она вырастила меня, несмотря на вечные болезни, хулиганства, проблемы и скандалы. Святая женщина, должно быть.
Я собралась идти в дом. Не хотелось болеть еще неделю, да и воздухом подышать – минутное дело, а на большее сил все равно не хватало. Хотелось, конечно, прогуляться до ручья, но уж чего нельзя, того нельзя.
Я в последний раз посмотрела в сторону столицы. Я часто туда смотрела, никому не признаваясь, что втайне мечтаю побывать в центре Тригора.
Но в этот раз… в этот раз я вскрикнула и подскочила так резко, что одеяло свалилось с плеч.
К деревне приближались всадники. Четверо, насколько я могла рассмотреть. Один из них держал в руках темно-синий с золотом флаг.
Его величество Виктор, или кто-то из его свиты.
Первая мысль, которая появилась у меня в голове – броситься бежать подальше от родных, скрыться где-нибудь, пока всадники не проедут. Но сразу вслед за этим мимолетным приступом паники я сообразила, что он меня не знает и вряд ли узнает. А вот родителей предупредить было необходимо.
– Оля! – Разгневанная мама вышла на крыльцо. – Я что сказала? В дом!
Вместо ответа я указала на всадников. Мама побледнела и схватилась за сердце.
– Мам! – подбежала я к ней. – Ты чего? Все будет хорошо! Они, наверное, проездом.
– Наверное, – словно эхо откликнулась мама.
– Не пугай меня. Они даже не посмотрят на наш дом. Идем внутрь, а то и вправду простыну.
Я заперла дверь, стараясь не смотреть в сторону всадников. В голове была только одна мысль: а если за мной?
– Агата? – выглянул из кабинета папа. – Что у вас случилось?
– Эльнор, там… там король. И трое стражников.
Я редко видела, как пугается папа. А здесь он даже дышать на миг перестал.
– Ерунда, – улыбнулась я через силу. – Просто случайное совпадение. Они не заглянут к нам.
Убеждала я себя, или родителей?
– Вот что… – Отец, в отличие от мамы, обладал умением трезво рассуждать. – Иди-ка ты в детскую, больная. И не выходи, пока я не разрешу. Иди-иди, не бойся.
Я рассердилась на себя за легкую дрожь в руках и чуть быстрее, чем нужно, бьющееся сердце. Не пристало мне бояться Виктора, хоть мы никогда и не виделись. А родителей жаль. Они семнадцать лет укрывают меня от него и, наверное, любят. А теперь боятся, что каким-то непостижимым образом Виктор узнал обо мне и явился заканчивать начатое.
Я посмотрела в окно, но ничего не увидела. Чистый луг и лес вдалеке. Наш дом – последний, дальше только открытый склад, да столики для вечерних посиделок. С минуты на минуту всадники должны были проехать мимо, ускакать вдаль, обойти стороной наш небольшой старенький домик. И меня, прячущуюся в нем.