Внизу плыл маслянисто-багровый лес. Он осторожно попробовал, как слушается его корабль. Выше. Ниже. Правый разворот. Левый. Быстрее. Стоп. Пике. Визг гравирешёток, трансформирующих энергию ускорения. Земля дыбом. Вывел над самыми кронами – и снова вверх. Теперь штопор, как тогда, с крылом. И добавить вращение ещё в двух плоскостях. Мир кувыркался вокруг него. Где оно, небо? Туда!
Он перевёл дыхание. Стянул с себя прилипшую к спине рубашку. Планета заворачивала вверх горизонт – колоссальная расписная чаша с клочьями облаков. Затем, в какой-то неуловимый момент, чаша вывернулась и стала шаром, парящим в чёрно-звёздном пространстве.
Волна бешеной радости вынесла его из кресла. Он с хриплым стоном закрыл руками лицо; подпрыгнул, коснувшись ладонями потолка; метнул иглу в удаляющуюся планету на заднем экране. Немедленно собраться, самое трудное впереди! Сделал несколько резких бросков с концентрацией внимания и переключением энергии, справился с собой. По пеленгу на два пульсара и на центр Галактики определил свои координаты.
Эта двойная звезда – Гуриам, Лоомат, звезда Румека – не значилась в списке миров, входящих в Содружество. На дисплее сменялись названия планет Содружества на семи языках: унлатхе, хэйнском, английском, русском, китайском, джаргийском и эртшинском. Цеттинан. Терра. Ульх. Сегедж. Может, туда? Искать её друга? Он не знал даже, в подлинном ли облике она была с ним. Что, если она и в самом деле похожа на хаиссу, а не на человека?… Хэйн. Она могла назваться именем своей родины. Обитатели… На дисплее появились белокожие мужчина и женщина.
Вот оно, шаровое скопление Хэйн-Дианнон: размытое пятнышко на боковом экране. До него девятнадцать тысяч светолет. А там – сотни тысяч звёзд. И возле какой-то из них крутится этот самый Хэйн. И тысячи планет-провинций. Чудо моё звёздное, почему я не спросил у тебя адреса?
Он рассчитал курс – больше в уме, чем на компьютере, с которым пока не очень ладил – и включил маршевые двигатели. Если верить учебнику навигации, в туннельный переход – син-ро – можно войти не раньше, чем гравиметр покажет 3 10-3. Значит, впереди дней пять-семь.
Он передал управление компьютеру, достал из холодильника яблоко и кусок ветчины, включил хоральную прелюдию божественного террианского Баха и привычно вызвал на экран текст очередной книги.
_ _ _
После бесконечных расчётов, чтения до одурения, метеоритных потоков, выскочившего невесть откуда кометного облака, ослепительного восторга син-ро, временной слепоты и каменного сна потом, после блуждания по скоплению в неразберихе маяков, весёлого возмущения диспетчера («Только хомо способны на такой авантюризм: выскочить из син-ро в пределах астросферы и лететь поперёк трасс! Вы не на соревнованиях по слалому, "Катти Сарк"!»), после мучительно сложного подхода к планете в толчее спутников, станций и кораблей на самом Хэйне всё оказалось до смешного просто. Прямо в здании космопорта он нашёл справочное бюро, произнёс срывающимся шёпотом: «Анна Хэйно» – и через несколько минут прочёл: «Анна Хэйно, иноземный член коллегии ксенологов Хэйн-Дианнона. Родина – Терра. На Хэйне не проживает. Юэнсин, ксенопсихолог, ксенобиолог исследовательского корабля Звёздного флота Содружества «Ийелор». В настоящее время в рейсе. Предположительная дата возвращения «Ийелора» – 11.8.35.15, база Сэнго».