– Здравствуй, Одиссей! Явился, наконец – «глаза наполнив тысячами звёзд»!
– Привет, Тин, – Нэвилл запечатлел на её щёчке непринуждённый поцелуй. У девушки от удивления округлились и заблестели глаза. – Увы, звёздами не наполнишь желудок.
– Ты говоришь так только после туннельного поста, – недоверчиво фыркнула Тин, идя с ним в обнимку к свободному столу. – Отъешься и опять улизнёшь. Так и быть, угощу тебя рагу из амблонгусов.
– Тин, крошка, ты одна меня понимаешь.
– А что любите Вы, сударь? – девушка приветливо глянула на Альдиена.
– Всё, что получу из Ваших рук, сударыня.
Тин польщённо улыбнулась.
– Откуда Вы родом?
– С Терры.
– Тогда спаржа с беконом – чтобы Хэйн не показался Вам слишком чужим. Идёт?
– И глинтвейн, – подсказал Нэвилл. – Лучшее средство от ностальгии.
– Тебе-то откуда знать, что такое ностальгия, бродяга? – Тин присела на краешек стула, не сводя с Нэвилла сияющих глаз. – Из каких ты далей? С какими небылицами?
Нэвилл положил ей на ладонь гладкий блестящий камешек.
– Это тебе. Талисман из короны владычицы Рлунха, пятой планеты Бетельгейзе.
Тин восхищённо ахнула.
– Талисман из короны Бетельгейзе! Она далеко, эта звезда?
– Безумно далеко.
– И он – настоящий, волшебный?
– Самый настоящий. Исполняет желания.
– Тогда… – Тин призадумалась. – Я хочу…
– Не исполнится, – серьёзно предупредил Нэвилл. – Ведь в сердце своём ты не хочешь этого. А только хочешь хотеть.
Тин, притихнув, спрятала камешек в причёску. К столу подъехал кибер с заказанной снедью. Девушка вдруг спохватилась: «Ой, у меня столько дел!.». – и исчезла. После неё осталось облачко тонкого звона танцующих бус.
Хэйнит и теллуриец глянули друг на друга. Начал Альдиен.
– У Бетельгейзе появилась планетная система? – процедил он.
– Что за важность? – легкомысленно парировал Нэвилл. – Я выбрал название поэкзотичнее.
– С кем Вы играете? С истиной? Или с женщиной?
– Что женщине постная истина?
– Постная? – Альдиен заломил бровь. – В ней бьётся яростное сердце.
– Для того, кто вспоил её своей кровью. А женщина ждёт от нас игры, праздника и сказки.
– Любая?
– Я похож на человека, склонного к нелепым обобщениям?
– Кто знает.
– В унлатхе нет определённого артикля, – посетовал Нэвилл. – Я говорил только о Тин. Её ум не замутнён ни страданиями, ни размышлениями. И это придаёт ей особую прелесть, не правда ли?
– Вам виднее. Впрочем, благословен мир, в коем женщины не ведают страданий.
– Что ж, я рад, что Вас не шокируют здешние нравы.
– Вы не вправе утверждать это определённо. Ибо тестировали меня столь явно, что, будь на моём месте самый косный обскурант – и он не устоял бы перед искушением продемонстрировать поведенческие реакции, противоположные ожидаемым Вами.