| Hornblower had cured him of some of his worst habits - of asking, for instance, "What are trumps?" halfway through every hand - had insisted on his counting the cards as they fell, on his learning the conventional leads and discards, and by so doing had made of him a player whose presence three good players could just tolerate rather than miss their evening's amusement; but the evenings to him were periods of agonized, hard-breathing concentration, of flustered mistakes and shamefaced apology - misery made no less acute by the fact that conversation was carried on in French in which he could never acquire any facility. | Хорнблауэр отучил его самых скверных привычек - например, спрашивать "а козыри кто?" посередь каждой партии, заставил считать вышедшие карты и запомнить, с чего обычно ходят и что сбрасывают, сделав из него партнера, чье присутствие трое искусных игроков могут вытерпеть, чтобы не отказываться от вечернего развлечения. Однако для Буша вечера эти были одной нескончаемой пыткой: он сосредоточенно сопел, ошибался от волнения, мучительно извинялся - страдания еще усиливались тем, что разговор велся на французском, которым Буш так и не смог сносно овладеть. |