Нас Рябовым все это не интересовало.
— Кто мог украсть раритет? — вопросил сыщик.
— Кастро! — предположил я.
— Фидель или его брат Рауль? — как гончая, детектив подобрался.
— Я и не знал, что у Фиделя есть брат.
— Есть. И — родной.
— Это облегчает дело!
— Не думаю…
И тут мы натолкнулись на толпу, искрометно отжигающие какой-то танец. Отплясывали даже загорелые морщинистые старики. Находясь, так сказать, одной ногой уж в могиле.
Рябов, к моему изумлению, издал отчетливый гортанный звук и отчаянно в русско-украинской присядке вклинился в пеструю толпу.
— Товарышш! Товарышш!.. — уважительно раздавалось то там, то сям.
Ох, неспроста танцевал великий и неустрашимый Рябов.
— Срочно отправляемся на пляж, — пошептал мне сыщик, не без труда выскочив из мускулистого круговорота. — Мне кое-что удалось уяснить.
4.
Изумрудные волны разрезали кролем мулаты и мулатки.
Под скосившимся тентом сидел дядюшка Хэм. Что-то строчил карандашом в простеньком блокнотике, наблюдая, как загорелый морщинистый дед вытаскивает из потрепанной шхуны остов огромной рыбы.
— Объели стервецы-акулы! — пожаловался старик писателю.
Тот быстро записал эту язвящую фразу в блокнот.
Рябов мгновенно снял с себя костюм из виссона, потайную кобуру, вынул сахарный тесак из раструба сапога, стоптал обувку. Нырнул в голубую бездну Атлантики.
Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Мы плыли в молчании минут двадцать.
Океанская вода крайне солона.
Над нами, курлыкая, проносились розовые фламинго.
— Так, где же яхта? Где «Гранма»? — спросил я, акушер Кусков.
— А вы нырните поглубже! — ответил Рябов.
Скособочившись, «Гранма» лежала на дне. По мачте карабкался, ощерив правую клешню, кофейного цвета краб. Стайка медуз, с фиолетовой звездочкой на брюхе, лениво профланировала мимо кормы.
5.
В отеле «Москва», в центре Гаваны, до тошноты было душно.
Вся бюрократическая знать Кубы сидела за рулеточными столами казино, лошадиными глотками истребляла кактусовую текилу и наблюдала за дюжиной стриптизерок, оголявшихся на контрастно освещенном подиуме.
Здесь же сидели Фидель с братом Раулем.
Лица их отличались предельной сосредоточенностью. Они играли в «очко» и, судя по физиономиям, довольно успешно.
В воздухе витал устойчивый запах марихуаны.
Рябов с гортанным криком выхватил сахарный тесак и принялся крушить столы «Блэк Джека», пасьянса и т. д.
— Да здравствует кубинская революция! — крикнул я, акушер второго разряда, Петр Кусков. Безжалостно разбил о стриптизерский шест табурет из бамбука.
Через полчаса весь зал был в руинах.
Лишь как ни в чем не бывало играли в «очко» Фидель с Раулем.