— Меншиков? — подхватил Рябов.
Гондольер отложил весло, судорожно усмехнулся:
— Я сейчас вам все объясню!
6.
В пивной «Три гондольера» тепло и уютно. Сушеный крокодил (на попа) стоял в углу. Рекой текло пенное крепкое пиво.
— Реформы зашли в тупик… — отхлебывая хмельной напиток, исповедовался Алексашка. — На Руси смута и мор. Одним словом воровство и коррупция.
— Зачем вы связались с террористом? — сощурился Рябов.
Меншиков смахнул слезу:
— Бес попутал! Думал, вдруг поможет Восток. А надо было апеллировать к Западу.
На прощание Меншиков хотел показать, как он сапожной иглой протыкает себе щеку.
Мы вежливо отказались.
7.
Мы шествовали с Рябовым по центру Венеции, мимо Храма святого Петра. Сыщик нес аллигатора под мышкой.
— Отдадим крокодила Петру? — спросил я.
— Тогда русская смута продолжится… — нахмурился Рябов.
В резиденции Петра царило скорбное оживление.
— Император скончался! — сообщил нам дворецкий, передернув в нарочитом плаче жирными щечками. — Не выдержал расставания с земноводным.
Мы развернулись на 180 градусов.
— Куда теперь? — резко спросил я.
— В Музей биологии, — посуровел Рябов. — Раз венецианцы подарили эту сушеную гадину Петру, пусть они на нее и любуются. Россия должна проводить реформы без поддержки всяких земноводных и прочих гад.
1.
Рябов был ближайшим другом и сподвижником легендарного революционера Че Гевары. Это и младенцы знают. Не только кубинские. Русские.
— Петя, — сощурился как-то сыскарь, — мой друг Эрнесто Гевара де ла Серна срочно нас вызывает.
— Кто вызывает? — испугался я, акушер второго разряда, Петр Кусков.
— Товарищ Че… — нервно уточнил инспектор, вставляя в раструб сапога тесак для рубки сахарного тростника, подарок самого Че Гевары. — Кубинская революция в серьезной опасности.
— Тогда какой вопрос? Вылетаем!
2.
Годы революции на Кубе канули в Лету. Романтика сгинула, развеялась без следа. Чиновники с энтузиазмом возводили себе дворцы, подминали под себя государственные банки, рядились в тоги оголтелых народолюбцев в парламенте.
— Когда я вижу бюрократа, — по секрету сообщил мне Рябов, — сразу хватаюсь за сахарный тесак.
— Ребята, — встретил нас Че Гевара, — какой-то сукин сын совершил дьявольское преступление.
— Как раз по нашей части! — возликовал я.
— Подожди, Петя… Пусть Че договорит.
Гевара заплакал.
Жемчужные зерна мужских слез вязли в косматой бороде.
— Пропала «Гранма»! — воскликнул товарищ Че.
— С этой яхты вы десантировались на Кубу? — уточнил Рябов.
— Кого-то подозреваете? — взметнул я правую бровь.
— Увы, нет…
3.
В Гаване есть розовые фламинго, ястребы на телеграфных столбах и кубинцы, весело танцующие самбу и румбу под звуки уличных народных инструментов.