И тут китаец заплакал.
— Отдайте рис! Отдайте манускрипт! — нюнил он.
— Зачем он тебе? — подобрался Рябов.
— Я украл его для Мао, — ответил незадачливый похититель риса. — Великий кормчий стал великим банкротом. Идеологическим! Его могли спасти только идеи Махатмы.
— Мне кажется, вы обратились не по адресу, — усмехнулся Рябов. — За свежими идеями хунвейбинам лучше отправляться на Кубу или в Ливан. Индия слишком загадочна. Для вас — это уж точно…
— Приезжайте сюда лет через двести! — предложил хунвейбину я, акушер второго разряда Петр Кусков. — Небо, обещаю, будет в алмазах.
Китаец поклонился и зачем-то поцеловал мне руку.
8.
Старт ракеты с Ганди на следующий день не состоялся.
Махатма освежил свою память афоризмами с трех рисинок, выступил на базарной площади Дели с пламенной ненасильственной речью, и англичане в пробковых шлемах рассеялись в ужасе.
Они послали на Марс какого-то зазевавшегося русского туриста из Вологды. Какого-то опрощающегося олигарха. Вместе с его золотым унитазом и буддисткой туникой, сшитой из алых парусов.
— До свиданья, камрады! — Ганди на прощание склонил свою, до кофейного оттенка, загорелую голову.
Провожал нас и хунвейбин, владелец слона под номером «61–10 БЭМБИ».
Китаец, кланяясь, говорил, что скоро обязательно отправится в Ливан или Кубу.
Кланялся нам даже одноухий слон Бэмби.
По случаю прощания мы дали слону добрую пинту русской водки. Поэтому Бэмби был слегка подшофе и забавно вилял коротким хвостом.
Обезьяна Ганди подарила Рябову буддийские мемуары, а мне круглые очки в стальной оправе. Теперь я, наверное, никогда с ними не расстанусь. Хотя вижу и без оных, как сокол.
Уезжая с Индии, я боялся лишь одного — как бы сыщик, маниакально проникнутый идеями ненасилия, не отказался от наших детективных приключений.
— Не волнуйтесь, друг мой, — сжал мою руку Рябов. — Наши с вами расследования — торжество ненасилия!
Я перестал волноваться.
Глава 49
Золотой ключ Гитлера
1.
Третий рейх потрясла внезапная весть, женится Адольф Гитлер.
Потрясла эта весть и Россию с союзниками.
— Петя, — жестко произнес инспектор Рябов, — если Адольф загужует с этой молоденькой симпатяшкой, Евой Браун, то, боюсь, война закончится не в нашу пользу.
— Вы так считаете? — спросил я, акушер второго разряда, Петр Кусков. — Ева отправится на фронт? Я где-то читал — она великолепный снайпер!
Сыщик внимательно, не моргая, посмотрел на меня:
— Всё дело, мой друг, в природе вдохновения. Окрыленного фюрера остановить невозможно.
2.
Империя Третьего рейха подавляла мрачностью.
По спинам булыжных мостовых сновали, матово посверкивая лобовыми стеклами, тупомордые мерсы, мускулисто шастали молодчики со свастиками на рукавах, окна магазинов крест-накрест заклеены бумажными полосами. Кодой завершала угрюмую картину — воздушная тревога.