Более омерзительного малинового звона я не слышал. Я почувствовал желание совершить какое-нибудь безумство. Выпить из горла бутылку спирта, отметелить мента (или как там они теперь называются?), заорать благим матом.
Каратистским ударом ноги выбив дверь звонницы, мы таежными лосями понеслись по крутой лестнице. Пахло мышами и голубиным помётом.
Выскочив на свет, под колоннаду колокольни, инспектор выверенным приёмом джиу-джитсу сшиб чертилу.
Ан окаяшка вскочил.
Завязалась жаркая схватка!
Сатана схватил Рябова за жилистую шею, стал душить. Сыщик захрипел. Но я не волновался. Я помнил великую заповедь дзюдо: «Поддаться, чтобы победить!»
С Рябовым всё будет нормально.
5.
Битва продолжалась около часа.
От скуки я стал откровенно зевать и считать галок. Надоело! Я решительно встал, подошел к драчунам и сковал наручниками чёрту лапы.
— Спасибо, Петро, — Рябов вытер струйку крови у губ.
— Чего вам надо? — прохрипел сатана.
— В мешок его! — приказал сыщик.
Я выхватил из-за пазухи нейлоновый мешок. Головой сунул туда чертяку.
Закинул поклажу за плечи:
— Тяжелый, зараза! Хорошо, что я по утрам жонглирую пудовыми гирями.
— На мост его… Туда, где мы были. А потом — в Волхов!
— Его можно показывать в цирке шапито. Ангажировать на Цветном бульваре. Брали бы приличные деньги.
— Чушь!
Когда мы оказались на вершине моста, Рябов приказал:
— Швыряйте!
И я метнул поганый мешок в ледяную воду.
Бурые льдины сомкнулись над глубокой воронкой.
Чёрта не стало…
— Кровь погубленных Грозным новгородцев искуплена, — сыщик заиграл желваками. — Теперь воды Волхова могут спокойно замерзнуть.
Я посмотрел на реку. Рыжие айсберги плыли по ней с шизофреническим постоянством.
— Не застывает… — прохрипел я.
— Это всего лишь пожелание, милый мой Петя, — усмехнулся сыщик. — Законы физики не проймешь и сгинувшим чёртом.
Я сглотнул слюну и посмотрел на шныряющих над Софией галок.
Проходя мимо памятника «Тысячелетия России», детектив, как от удара током, вздрогнул, схватил меня за плечо:
— Глядите!
Я посмотрел на памятник, однако ничего особенного не заметил.
— Да вот же… — Рябов повернул мою голову чуть правее Петра Великого.
Батюшки-светы! Рядом с царем-плотником, подбоченясь и глумливо посмеиваясь в козью бородку, стоял царь-душегуб, Иоанн Грозный. Он смахивал на только что убиенного окаяшку.
— А вы говорили, — нахмурился я, — что на этом памятнике Грозного нет?
— Появился! — свистящим шепотом произнес Рябов.
— Вопреки законам физики?
— Как знать… Может, и благодаря оным.
Я пригляделся к лютому царю.
Ткань мантии его мускулисто топорщил бесовский хвост.