— Так кто же его замочил? — нахмурился инспектор Рябов.
— Любовник! — ответил я с хрипотцой.
Тут в нашу дверь резко позвонили.
На пороге в оренбургском пуховом платке стояла худенькая женщина. Черная мушка украшала ее левую щеку.
— Я — жена Дикобразова! — потупясь, произнесла она. И поправилась: — Теперь вдова.
— А как же его нетипичная половая ориентация? — поразились мы.
— Вы должны выслушать меня… — зябко кутаясь в оренбургский платок, сказала вдова.
Г-жа Дикобразова достала из сумочки портативный дамский ноутбук. Изящно пробежалась по клавишам. На экране строчки кириллицы.
— Это досье Васи… — пояснила г-жа Дикобразова.
Мы с сыщиком Рябовым приникли к экрану.
«Василий Дикобразов, — читали мы, — уроженец Хохломы, появился на свет как Мария Звягинцева. В 1980 году, находясь еще в младенческом возрасте, в виде протеста против военной диктатуры в Польше, сменил пол и стал Василием Дикобразовым, известным танцором в стиле «диско». Выступал в страусовых перьях…»
Далее шла всем известная информация, мы перестали читать.
— А теперь выслушайте мой рассказ, — предложила г-жа Дикобразова.
Мы покорно сели в кресла-качалки, уютно накрылись шотландскими пледами.
— Когда я познакомилась с Васей, он фланировал в штанах, — неторопливо начала свою исповедь г-жа Дикобразова. Всхлипнула: — Весь медовый месяц в штанах. Не снимал их даже на брачном ложе.
Дикобразова замолчала.
— Ну?!.. — выдохнули мы.
— Потом он стал носить… — вскрикнула вдова и, не договорив, ланью выскочила за дверь.
2.
— Она не успела сказать главное, — резюмировал я, акушер второго разряда Петр Кусков.
— Нет, успела! — гортанно возразил сыщик.
И тут я вспомнил о нашем соседе, дьявольски похожем на генерала Ярузельского и поразился проницательности гения Рябова.
— Польские события?! — вскрикнул я.
— Именно, Петя, именно, — ответил мой друг и наставник, выхватывая из кобуры именной браунинг.
3.
Соседа дома не оказалось.
Рябов легким ударом кованого сапога высадил дверь с косяком.
Квартира напомнила худшие времена средневекового мракобесья.
Повсюду стояли миниатюрные гильотины, макеты электрических стульев и виселиц.
На столе же возвышался комп, хранитель, быть может, тайной информации.
Сыщик Рябов надел наушники, специальные очки и погрузился в кромешную виртуальность.
Через пару минут он молча, в изнеможении, упал на мохнатый диван.
Я водрузил компьютерную периферию и увидел соседа Ярузельского, сидящего в дымчатых очках в кабаре «Зеленый смерч». Я узрел Василия Дикобразова, молодого и красивого, в радужных страусовых перьях, самозабвенно скачущего по деревянному настилу сцены. Я прочитал мысли Ярузельского: «Умри Василий Дикобразов, противник моей диктатуры. Умри Василий, урожденный Марией Звягинцевой».