В конце месяца я составил отчет о проделанной работе и приложил большую пачку видеокассет. Приехали менты, я заварил кофе. Большой ковшик ароматного кофе. Они веселились, как дети.
— Ты хороший, крот, Иван, — сказал Смеляков. — Все у тебя получилось.
— Давай-ка, посмотрим какое-нибудь кино, — сказал Козырев.
Включили видик, а там… Я просто опешил. Там был секс в полутемной комнате.
— Да я ничего этого не делал, — сказал я. — Это не я. Это старая кассета.
Потом был ужин в зеркальном зале ресторана Прага.
Они только ржали. Прямо до слез.
— Да не может этого быть, — сказал я. — Здесь нет таких ресторанов!
— Но ведь вы ездили в Москву, — сказал Смеляков. — Нам все известно.
— Ну и что? Я ездил по другим делам.
Просмотрели еще пару кассет. И везде я занимался сексом с теми дамами, которые ко мне приходили.
— Если бы все это было правдой, — обратился я к подполковнику, — я бы ни за что не стал снимать.
— Почему? — спросил Смеляков. — Александр Федорович ведь снимал. Он снимал себя и ты такой же. Это твоя работа.
— Да не может этого быть, — сказал я. — Это какая-то фантастика! Неужели вы не замечаете, что на кассетах совсем другой интерьер? Там не мой дом. Там какие-то рестораны, кафе. Это было не здесь.
— Думаю, раньше вы занимались видеосъемками, — сказал подполковник. — При желании можно создать в павильоне любой интерьер. Снять сначала открытку, а потом сцену любви. И в результате будет казаться, что дело было в туалете ресторана.
— Вот, вот! — закричал я, показывая пальцем на экран большого телевизора, — смотрите.
— А что там? — спросил Смеляков. — Я ничего особенного не вижу.
— Это трамплин на Смотровой площадке Московского Университета!
— Не думаю, что сложно было снять картинку с видом на Главное Здание МГУ, — сказал подполковник.
Я только опустил голову и взъерошил волосы. Ничего не понимаю. Этого не может быть.
Они забрали все отснятые видеокассеты и ушли. Это было воскресенье. А с понедельника дела пошли своим чередом. Я ни с одной женщиной не занимался сексом. Хотел с понедельника попробовать, но теперь решил — нет. Буду работать как положено, без секса. А никто и не требовал лечения через седьмую чакру. Только оказалось, что это самому мне надо.
— У меня проблемы, — сказал я женщине, которая иногда заходила, чтобы скорректировать график приема посетительниц.
— Я вас слушаю, — сказала она, — в чем дело?
— Поминаете, я думаю… ну, эта… как бы не возникло проблем. Ведь раньше все получали не только массаж и психическое внушение, все получали кое-что через седьмую чакру.
— А теперь?