| Maybe those men mean me well, maybe they mean me ill; no way to decide that - let it go. They've got a game, or a scheme, or an experiment, of some kind on hand; no way to determine what it is - let it go. There's a bet on me; no way to find out what it is - let it go. That disposes of the indeterminable quantities; the remainder of the matter is tangible, solid, and may be classed and labeled with certainty. If I ask the Bank of England to place this bill to the credit of the man it belongs to, they'll do it, for they know him, although I don't; but they will ask me how I came in possession of it, and if I tell the truth, they'll put me in the asylum, naturally, and a lie will land me in jail. The same result would follow if I tried to bank the bill anywhere or to borrow money on it. I have got to carry this immense burden around until those men come back, whether I want to or not. It is useless to me, as useless as a handful of ashes, and yet I must take care of it, and watch over it, while I beg my living. I couldn't give it away, if I should try, for neither honest citizen nor highwayman would accept it or meddle with it for anything. Those brothers are safe. Even if I lose their bill, or burn it, they are still safe, because they can stop payment, and the Bank will make them whole; but meantime I've got to do a month's suffering without wages or profit - unless I help win that bet, whatever it may be, and get that situation that I am promised. I should like to get that; men of their sort have situations in their gift that are worth having.I got to thinking a good deal about that situation. My hopes began to rise high. Without doubt the salary would be large. It would begin in a month; after that I should be all right. Pretty soon I was feeling first-rate. By this time I was tramping the streets again. The sight of a tailor-shop gave me a sharp longing to shed my rags, and to clothe myself decently once more. Could I afford it? No; I had nothing in the world but a million pounds. So I forced | Возможно, эти люди желали мне добра, возможно, зла. Неважно. Я этого не знал. У них что-то было на уме; они играли в какую-то игру, а быть может, проводили эксперимент. Неважно. Я не мог этого определить. Там, вероятно, был из-за меня спор. Неважно. Всё равно у меня не было возможности это выяснить. Итак, мы избавились от неизвестного, остальное вполне ясно. Если я попробую отнести купюру в Английский банк и попрошу положить её на счёт человека, которому она принадлежит, они это сделают, так как знают, чья она, в отличие от меня. Но ведь они поинтересуются, где я её взял. И если я скажу правду, меня, естественно, отправят в сумасшедший дом. А если я совру, меня посадят в тюрьму. То же ждёт меня, если я попытаюсь вложить деньги куда-то ещё или использовать их, чтобы взять взаймы. Мне придётся носить с собой эту ношу, пока два джентльмена не вернутся, хочу я этого или нет. Мне это не принесет ровно никакой пользы, и тем не менее я вынужден таскать эту банкноту с собой и более того - беречь её. Я не могу её кому-либо отдать, даже если попытаюсь. Ни один нормальный человек, ни даже разбойник не станут вмешиваться во это дело. А джентльмены в безопасности. Даже если я потеряю купюру или сожгу её, они всё равно не пострадают. Ведь они могут в любой момент прикрыть счёт, и банк им всё равно выплатит всё до единой монеты. А я тем временем буду целый месяц страдать, не имея никакого заработка и никакого дохода до тех пор, пока не прояснится это пари (каким бы там оно ни было) и я не получу мне обещанное. Хотелось бы получить! Ведь люди такого сорта, как эти братья, действительно, многое могут. И я предался мечтаниям. Мои надежды возрастали и возрастали. Безусловно, зарплата будет большая. И я начну получать ее уже через месяц. И со |