– Той самой подруги, что стала его женой? – спросил Пангборн.
Я кивнул. По словам сына, первые снимки показались ему сделанными примерно в том году, когда он родился; по мере того как отец с любовницей становились старше, заполнялись очередные альбомы. Через год-другой после смерти матери Уодли, вскоре после нового брака, на снимках появился еще один человек.
– Это был управляющий усадьбой, – сказал я. – Уодли говорил мне, что он обедал с ними каждый день.
Тут Лонни хлопнул в ладоши.
– Невероятно, – сказал он.
На более поздних фотографиях управляющий занимался любовью с мачехой Уодли, а его отец сидел футах в пяти от них и читал газету. Парочка принимала разные позы, но Микс не отрывался от газеты.
– А кто их фотографировал? – спросила Джессика.
– Уодли сказал, что слуга.
– Ну, и семейка! – воскликнула Джессика. – Такое могло произойти только в Новой Англии. – При этих словах мы все расхохотались.
Я не добавил, что тот же самый слуга соблазнил Уодли в возрасте четырнадцати лет. Не повторил я и фразы Уодли на этот счет: «Всю остальную жизнь я пытался восстановить право собственности на свою прямую кишку». Возможно, в разговоре с Джессикой не следовало перегибать палку. Я еще не нащупал верной линии поведения, а потому осторожничал.
– В девятнадцать лет, – сказал я, – Уодли женился. По-моему, в пику отцу. Микс был убежденный антисемит, а Уодли выбрал в жены еврейку. Да еще с большим носом.
Это так их развеселило, что я продолжал, почти не раздумывая (впрочем, что делать – неумолимость рассказчика все равно не позволила бы мне пожертвовать такой ценной деталью):
– По словам Уодли, нос у нее доставал до самого рта, так что казалось, будто она нюхает собственные губы. Почему-то – может, потому, что он был гурманом, – это страшно возбуждало Уодли.
– Надеюсь, у них все утряслось, – заметила Джессика.
– Не совсем, – сказал я. – Жена Уодли получила хорошее воспитание. На мужнину беду, она узнала, что и у него есть порнографическая коллекция. Она ее уничтожила. Дальше – больше. Она умудрилась очаровать отца. Через пять лет после свадьбы она так угодила Миксу, что тот пригласил сына с невесткой к себе на ужин. Уодли отчаянно напился и в тот же вечер проломил жене голову канделябром. Удар оказался смертельным.
– Кошмар, – произнесла Джессика. – И все это случилось в том доме на холме?
– Да.
– И каким было официальное заключение? – спросил Пангборн.
– Что ж, верьте не верьте, но они не стали строить защиту на его невменяемости.
– Тогда он, наверное, получил срок.
– Получил. – Я не собирался им говорить, что мы не только учились вместе в Экзетере, но и встретились снова в тюрьме, куда попали в одно и то же время.