Мой отец решил, что это забавно. Возможно, он засмеялся, чтобы повысить всем тонус, но Ридженси был польщен.
– Об одном я жалею, Мадден, – сказал он, – что мы так и не потолковали чуток про наши философии. Хорошо было бы надраться.
– По-моему, тебе уже почти хорошо, – отозвался я.
– Какое там. Знаешь, сколько я могу выпить? Скажи ему, Дуги.
– Он говорит, что начал вторую пятую своей дозы, – сказал отец.
– И если подсыплешь мне в стакан снотворное, я тоже не свалюсь. Я сжигаю это дело скорее, чем оно успевает подействовать.
– Тебе много чего сжигать, – сказал я.
– Философия, – сказал он. – Поясню на примере. Ты думаешь, я тупой, необразованный сукин сын. Да, я такой и горжусь этим. Знаешь почему? Коп есть человеческое существо, рожденное в тупости и продвинутое в ней. Но он хочет стать умным. Знаешь почему? Так желает Бог. Всякий раз, когда болван становится чуть-чуть умнее, это сбивает с сатаны капельку апломба.
– Я всегда думал, – сказал я, – что люди идут в полицию, чтобы защититься от своих преступных наклонностей.
Мое замечание было чересчур опрометчивым. Я понял это, едва оно сорвалось с моих губ.
– Пошел ты, – сказал Ридженси.
– Эй… – начал я.
– Пошел ты. Я хочу поговорить о философии, а ты мне шпильки в жопу суешь.
– Это уже два, – предостерегающе сказал я.
Он собирался повторить то же самое, но сдержался. Однако отец мой сжал губы. Он был недоволен мной. Я начал понимать, в каком отношении его присутствие может оказаться помехой. Ридженси не станет финтить, как я. Наедине с Элвином мне было бы плевать, посылай он меня хоть всю ночь напролет.
– В чем сила подлой души? – спросил Ридженси.
– Скажи мне, – отозвался я.
– Ты веришь в карму?
– Верю, – сказал я. – Почти всегда.
– Я тоже, – сказал он. Он наклонился вперед и пожал мне руку. Мне показалось, что несколько секунд он боролся с соблазном раздавить мне пальцы, но потом сжалился и отпустил их. – Я тоже, – повторил он. – Это придумали азиаты, но какого черта, есть же во время войны перекрестное опыление, верно? Должно быть. Вся эта бойня. По крайней мере хоть добавили в колоду парочку лишних карт.
– И какая твоя логика?
– Логика у меня есть. – сказал он. – Крепкая, как таран. Если в войну зазря умирает столько людей, столько невинных американских ребят, – он поднял руку, пресекая возражения, – и столько невинных вьетнамцев, тогда вот тебе вопрос: чем возместить это? Что возмещает это в нашем мире?
– Карма, – сказал отец, опередив его. Кто-кто. а мой отец знал, как измотать пьяного!
– Правильно. Карма, – сказал он. – Видишь, я не обычный коп.