С Чкаловым пришел его сын Игорь в белой рубашке и в пионерском галстуке. Валерий Павлович был очень весел, возбужден. Вот тогда-то он и подбрасывал меня к потолку. Может быть, благодаря этим взлетам из чкаловских рук и необыкновенному подарку мне и запомнился его приход. А то, что за долгие годы осталось от модели — длинный деревянный корпус с облезшей серебряной краской, хранится у меня до сих пор.
А вот забавное воспоминание, рассказанное мне моей мамой. Она обратила внимание, что, когда поздние вечерние застолья в нашем доме с участием Чкалова затягивались на всю ночь, Валерий Павлович начинал очень странно гримасничать, жмурить один глаз и, приоткрыв рот, дергать подбородком.
Мама решила, что у него какой-то нервный тик, но спрашивать поначалу не решалась, а когда все-таки полюбопытствовала, то услышала в ответ:
— Да что вы, Женя, какой тик… Сапоги снимаю!
Оказалось, что Чкалов, устав от неподвижного сидения, стягивал под столом сапоги, с усилием надавливая одной ногой на пятку другой.
И делал это украдкой, чтобы не отвлекать внимания от застольного общения.
Личность Чкалова с неожиданной стороны, по-моему, раскрывается всего в нескольких словах, о которых вспоминал его друг, мой отец:
«Валерий однажды сказал:
— Вот мне все говорят: «Ты — первый! Ты — первый!» А я хочу быть не первым, а лучшим. А лучший, я думаю, это Мишка Громов».
Вот написал «Громов», и воспоминание перебросило совсем в другое время, «после войны».
Я, одиннадцатилетний мальчишка, сижу с родителями на открытой террасе дачи Михаила Михайловича Громова.
Хозяин очень красив мужественной классической красотой. Прямой нос с выразительно очерченными ноздрями, волевой подбородок, очень светлые глаза, так много повидавшие в его героической жизни.
Михаил Михайлович рассказывает.
На даче у него стоит маленькая машинка, трофейный опель «Кадет». На нем Громов ездит с дачи на железнодорожную станцию, чтобы купить в ларьке папиросы.
Как-то едет по шоссе, а на краю дороги «голосуют» двое: какой-то высокий мужчина и молодая женщина. Оба нарядно одеты, а Громов сидит за рулем в спортивной майке без рукавов. Останавливает машину.
— До станции подвезешь? — спрашивает мужчина.
— Садитесь.
Когда доехали до станции, мужчина протягивает Громову 50 рублей.
Громов отказывается брать деньги.
— Да бери, бери, — говорит мужчина. — Не обеднею. Я — полковник авиации.
— А я, — говорит Громов, — генерал-полковник авиации.
— И тут он меня узнал, — хохоча, заканчивает свой рассказ Михаил Михайлович. — Видели бы вы его лицо в тот момент! Умора…