— Вера, да вы понимаете, что никто на свете не может узнать, доказать, кто в меня стрелял?.. Есть вы и я… Зачем мы говорим о нем?
— Но я знаю, я знаю, — словно самой себе ответила она. — Он же мог вас убить… Помните, вы помните, в тот вечер, когда вы встретили его возле столовой, когда отдали мне рукопись, — она опять стиснула свои плечи руками, — он действительно уехал в тот вечер в Керчь. А на следующий день я почему-то не находила себе места: что, если у вас это единственный экземпляр, а в доме пожар или бабушка бросит ваши страницы в плиту? Я отпросилась, поехала, прибежала и вдруг — он дома. Он читал вашу рукопись. Вот с чего это началось… Я вошла, он даже отскочил от стола. Потом начал кричать: зачем это здесь? А я-то наивно решила, что он специально взвинчивает себя, что у него опять неприятности на работе… То он выскакивал из дома, то возвращался. Истерика… Стал умолять, чтобы я никогда больше не встречалась с вами, что нам сейчас, немедленно нужно уехать отсюда, что эта Керчь, это море доводят его до настоящего сумасшествия. Да, да… А потом он… да, соврал, что ему надо отдать какой-то долг в столовую, ушел и больше не возвращался… А оказался он, значит, в Темрюке… Боже мой… Что же будет?.. Так, может быть, это совсем не случайно ко мне приходил сегодня Бугровский?.. Боже мой… Как это страшно! — Она словно не видела меня.
— Он приходил сюда, Вера? Бугровский был здесь?
— Да, — кивнула она. — Я ведь вернулась из Темрюка днем. И он тут же… как будто ждал меня. Сказал, что был рядом… И мне показалось, прятал глаза.
— Но вы-то ему были зачем?
— Ну как же… Мы ведь товарищи. Теперь я понимаю… Говорили о семейной жизни… Сказал, что у него родился сын… Вася… Нет, нет, теперь-то я все понимаю, — словно что-то вспомнила она. — И комнату он почему-то разглядывал… Сказал: «А вообще-то твоего мужа за браконьерство оштрафовать надо». Понимаете?.. А я давно еще… помните, когда вы встретили меня у прокуратуры… Какое-то он вел дело на охотника… И я ему сказала, что надо вообще запретить эту охоту, потому что если человек умеет стрелять, то можно убить сразу и двадцать, и тридцать уток, как мой муж… А сегодня он вот вроде бы вспомнил… оштрафовать надо. — А ведь это только предлог…
— Так это Бугровский вам сказал, что в меня кто-то стрелял? — спросил я.
— Нет… Мне случайно проговорился врач из больницы, — рассеянно ответила она. — Но я пообещала ему… А Бугровского я тоже спросила. И знаете, что он мне сказал? — Я увидел, что ее глаза точно застыли. — Он сказал: там камыши, и человек этот вроде бы мог заблудиться и утонуть… но кто — неизвестно… Может быть, он для того и приходил, чтобы сказать мне об этом?.. Стрелял, утонул… В вас стрелял мой муж, Виктор Сергеевич?