Вначале мне казалось, что я выйду на свободу через считаные дни. Я даже представить не мог, что тюрьма – это надолго. Я убеждал себя, что как только получу свободу, непременно сделаю тебя счастливой. Увы, не в моих силах вернуть тебе годы, которые я у тебя отнял.
Строчки сливались в расплывчатое пятно; Брианна смахнула слезы.
Я не всегда говорил тебе правду. Честность – не самая сильная моя сторона. Я умею глубоко зарывать свои тайны. Я вел такую жизнь, о которой всегда мечтал, и вскоре уверовал в собственную ложь. Я думал, что смогу взять подделку и сделать из нее подлинник. Я считал, что смогу обмануть мир, но зеркало всегда отражает правду, и мне следовало бы помнить об этом.
Я не крал «Три лика Евы», но абсолютно невиновным меня тоже назвать нельзя. Я не тот человек, за которого ты меня принимаешь. Если я наберусь мужества и скажу тебе это при личной встрече, ты никогда не увидишь этого письма и этих рисунков. Однако на всякий случай… Я смогу спокойно спать, зная, что в один прекрасный день ты узнаешь мою историю, даже если самого меня не будет, чтобы поведать ее тебе.
Я надеюсь, что мы с тобой проживем долгую жизнь, но в тюрьме случается всякое. Здесь каждый день кто-то заболевает или умирает. Если со мной что-то случится, позаботься о себе и нашем сыне. Знай, даже если я порой лгал тебе, одна вещь всегда была правдой: я любил тебя и любил Лукаса, любил больше всего на свете, чего сам от себя не ожидал. Ради вас обоих я хочу стать лучше, чем был. Надеюсь, когда-нибудь у меня появится возможность превзойти твои ожидания, возместить тебе эти печальные годы счастливыми днями, которые навечно останутся в нашей памяти.
С любовью, Дерек.
Его голос явственно звучал в ее сознании. Брианна мысленно увидела его глаза, полные мольбы о прощении. Слезы потекли по ее щекам, как прорвавший плотину поток. Она оплакивала человека, который умер молодым, и оплакивала маленького мальчика, который вырастет без отца. Оплакивала крушение своих надежд. Но слезы все же принесли облегчение. Вместе с ними ее покидала накопившаяся за эти годы боль. Сколько лет она носила ее в себе, бодрилась перед сыном, делала вид, будто все хорошо, и теперь настал момент освобождения.
Наконец она выплакалась. Вытерев рукавом слезы, Брианна сложила рисунки в большой конверт и вошла в дом. Здесь она ополоснула лицо холодной водой, вытерлась полотенцем и посмотрелась в зеркало, висевшее на стене ванной комнаты. Волосы растрепаны ветром, глаза красные и блестят нездоровым блеском. Впрочем, если не знать, что она плакала… За эти годы она научилась хорошо притворяться. Что же мешает ей и сегодня поступить точно так же?