- В одиннадцать, если говорить точно,- ответила Энн Апкотт.
Ано отвесил поклон.
- Вы обе просто чудесные юные леди. Отмечаете не только день, но и час! Это редкий дар, и он очень полезен для таких, как я.
С каждым ответом Энн Апкотт становилась все менее напряженной.
- Увы, мосье Ано,- засмеялась она,- я рождена, чтобы быть старой девой. Передвинутый стул, книга не на своем месте, часы, показывающие неправильное время, даже булавка на ковре выводят меня из себя. Я сразу замечаю такие вещи и сразу же должна навести порядок. Да, было ровно одиннадцать, когда комиссар позвонил в дверь.
- Он обыскал комнаты, прежде чем опечатать их?- спросил Ано.
- Нет. Нам обеим это казалось странным,- ответила Энн,- пока он не сообщил нам, что магистрат потребовал оставить все нетронутым.
Детектив рассмеялся.
- Это из-за меня,- объяснил он.- Кто мог предвидеть, какие удивительные вещи способен обнаружить Ано со своим увеличительным стеклом, когда он приедет из Парижа? Какие отпечатки пальцев и клочки сожженных писем? Хо-хо! Но если здесь действительно было совершено убийство, мадемуазель, то даже Ано не смог бы сделать никаких поразительных открытий в комнатах, куда могли свободно заходить все обитатели дома в течение двух недель после преступления. Как бы то ни было,- детектив двинулся к двери,- раз я уже здесь...
Бетти вскочила на ноги с быстротой молнии. Ано остановился и повернулся к ней.
- Вы собираетесь сломать печати?- спросила она.- Тогда можно я пойду с вами? Ведь обвиняют меня! Я имею право присутствовать...
- Успокойтесь, мадемуазель.- мягко произнес Ано.- Никто не станет лишать вас ваших прав. Я не намерен взламывать печати. Это могут сделать только комиссар и магистрат, а они ничего не предпримут, пока не получат результаты анализов. Я всего лишь хочу попросить вашу подругу...- он кивнул в сторону Энн,- показать мне то, что находится снаружи этих комнат, и остальную часть дома.
- Хорошо.- Бетти снова села на подоконник.
- Благодарю вас.- Ано снова обратился к Энн Апкотт: - Тогда пошли? Заодно расскажите мне, что вы думаете о Борисе Ваберском.
- Наглости ему не занимать.- отозвалась Энн.- Он осмелился вернуться в этот дом после того, как предъявил свое обвинение, и попросил меня поддержать его.- Она вышла из комнаты, и детектив последовал за ней.
Джим Фробишер подошел к двери и закрыл ее за ними. Теперь он не сомневался, что подлинной целью детектива был автор анонимных писем. Его поведение резко изменилось, когда он начал расспрашивать о них. Цветистые фразы и насмешки над гневом Бетти сразу прекратились. Вопросы стали конкретными и деловыми. Отойдя от двери, Джим достал из кармана портсигар и открыл его.