- Мне тоже так показалось,- подхватил Ваберский.- Я же говорил вам, что не мог поверить своим глазам. Но ведь преступления раскрывают, так как даже самые ловкие преступники рано или поздно делают глупости, не так ли, мосье Ано? Иногда они слишком осторожны, и доказательства их невиновности выглядят слишком совершенными для нашего несовершенного мира. А иногда они, напротив, чересчур беспечны и действуют опрометчиво. Но, как бы то ни было, ошибка сделана и правосудие выигрывает.
Ано улыбнулся.
- Вижу, мосье, вы интересуетесь криминалистикой.- Детектив повернулся к Бетти, и на Джима неприятно подействовало, что он впервые с начала разговора посмотрел на нее.- А что вы скажете об этой истории, мадемуазель?
- Это ложь,- спокойно ответила Бетти.
- Значит, вы не посещали Жана Кладеля на улице Гамбетта в десять утра седьмого мая?
- Нет, мосье.
Ваберский улыбнулся и подкрутил усы.
- Ну конечно! Трудно было ожидать, что мадемуазель в этом признается. Каждый спасает свою шкуру.
- Однако,- заметил Ано достаточно резким тоном, чтобы самодовольная мина исчезла с лица Ваберского,- не будем забывать, что седьмого мая мадам Харлоу была мертва уже десять дней. Зачем мадемуазель могло понадобиться посещать лавку Жана Кладеля?
- Чтобы расплатиться,- ответил Ваберский.- Несомненно, товары Кладеля стоят дорого, и их приходится оплачивать в рассрочку.
- Будем говорить откровенно,- сказал Ано.- Под товарами вы подразумеваете яд, которым была отравлена мадам Харлоу?
- Совершенно верно.- Ваберский скрестил руки на груди.
- Очень хорошо.- Ано достал из зеленой папки еще один лист, исписанный твердым почерком и снабженный официальной печатью.- Тогда что вы скажете, мосье, если я сообщу вам, что тело мадам Харлоу было эксгумировано?
Слегка побледнев, Ваберский уставился на детектива. Его подбородок нервно дергался.
- И что вы скажете,- продолжал Ано,- если в нем найдено не больше морфия, чем необходимо для одной дозы снотворного, и не обнаружено ни следа других ядов?
В полном молчании Ваберский достал из кармана носовой платок и вытер лоб. Игра была окончена. Он рассчитывал выдвинуть свои условия, но его блеф разоблачили. Ему оставалось только отказаться от обвинения и заявить, что к ошибке его подтолкнула глубокая привязанность к свояченице. Но Ваберскому хватило глупости вообразить, будто Ано тоже может блефовать.
Придвинув свой стул ближе к столу, он с усмешкой кивнул детективу.
- Вы сказали "если я вам сообщу". Но ведь вы мне это не сообщаете, мосье Ано. Напротив, вы даете понять следующее: "Мой друг Ваберский, это дело очень деликатное, и разоблачение чревато скандалом, исход которого сомнителен. Так что незачем разгребать грязь".