Борис Простаков — сотрудник секретного Биологического центра, где разрабатывались новейшие средства от опасных болезней, был автором чудодейственного прибора, который подавлял в живом организме агрессивные гены, остатки инстинктов жестокости, жадности, коварства и всех других рудиментов звериного свойства, остававшихся от тех далёких времён, когда за жизнь свою и своего потомства приходилось то и дело вступать в смертельные схватки. Эта мысль залезла Борису в голову ещё в пору студенчества, когда он учился в Московском университете на биологическом факультете и записался в научную секцию, где в горячих студенческих головах кипели самые невероятные фантазии, несбыточные замыслы и надежды. Помнится ему, как кто-то сказал: «Физики придумывают разрушительные системы, а не лучше ли снабдить человека таким характером, который бы настроил его на мирный лад и исключил бы саму мысль о войне». Умом он понимал, что и эта идея относится к области фантастики, причём самой смелой, но со временем всё чаще возвращался к ней мыслью, и к концу учёбы он перерыл гору литературы на эту тему. Прочитал и Евангелие, состоящее из четырёх книг учеников и апостолов Христа. Тут надо сказать, что Простаков ещё в школе, в старших классах, задумывался о Боге; ведь если есть Бог, тогда и все науки, все открытия учёных будут иметь иной, божественный смысл. Когда же стал учиться в институте и биология повела его в мир органической клетки, он поразился её сложности и совершенству, и весь мир живой природы казался удивительной симфонией, где каждая малая часть звучала в унисон с целым, где мельчайшая молекула продолжала и дополняла необозримый мир вселенной. Казалось бы, знания должны были уводить от Бога, а они, наоборот, приводили к нему, всё больше убеждали в том, что громада мироздания не могла возникнуть сама по себе, что все процессы в живой и неживой природе не могут происходить без организующей силы Творца. Евангелические беседы убеждали в одном: Бог есть любовь, доброта и красота. Ну, а если это так — не попытаться ли усовершенствовать человека, пустить его мысли и чувства в одном направлении — по пути любви и красоты?
После института, попав по распределению в столичный Биологический центр, он в первой же беседе со своим новым научным руководителем, как бы невзначай и будто бы в шутку, высказал свою мысль и сообщил мнение авторов некоторых серьёзных исследований. Руководителем у него был русский человек, большой патриот своего Отечества — он внимательно выслушал молодого биолога, задумался, а затем сказал: «Мысль очень интересная, я прошу вас написать план-проспект предполагаемых исследований и представить мне в течение недели».