Крючков намекнул о деятельности агентов влияния, но не назвал ни фамилий, ни должностей. Возможно, он исходил из того, что эти его заявления вызовут сенсацию и от КГБ депутаты потребуют раскрыть карты, назвать реальных врагов страны. Но он ошибался, такой реакции или простого любопытства со стороны сидящего в зале депутатского корпуса не последовало. Некоторые мои знакомые депутаты обращались с просьбой по большому секрету назвать фамилии тех, кого мог иметь в виду председатель КГБ как агентов влияния спецслужб противника в нашей стране.
Крючков, уже будучи пенсионером, пытался объявить агентом влияния бывшего посла в Канаде, секретаря ЦК Яковлева. Это казалось несколько странным, так как еще по работе в секретариате КГБ мне было известно об их особой дружбе. Яковлеву направлялось Крючковым (тогда начальником разведки) много разведывательной информации, не отвечающей его статусу в ЦК. «Крючков напористо полез ко мне в друзья. Он много в негативном плане рассказывал мне об идеологическом отделе контрразведки. Он стал буквально подлизываться ко мне, постоянно звонил, зазывал в сауну, всячески изображал из себя реформатора», — отмечал Яковлев. «Уже после мятежа не нашел ничего более умного, как обвинить в связях с западными спецслужбами». Но это были бездоказательные обвинения, не нашедшие подтверждения в судебном разбирательстве. Не подтвердили утверждений Крючкова ни Чебриков, ни Шебаршин. В общем на стол прокурору и судье нельзя было положить убедительные доказательства.
Журналисты спрашивали у Крючкова, пытался ли он в бытность председателем КГБ бороться с агентами влияния. «А как с ними бороться, если по некоторым позициям они выше тебя стоят», — отвечал он.
Ссылки на записку Андропова об агентуре влияния уводили в сторону обсуждение настораживающих проблем в жизни советского общества, содержащихся в выступлении Крючкова. Он сам вынужден был признать, что депутаты после его речи высказывали «всего лишь роптание», а не громкий голос тревоги и готовности принять необходимые меры. А ведь все это происходило всего за два месяца до августа, рокового месяца в жизни страны.
КГБ в центре и союзных республиках предоставлял руководству страны многостороннюю, объективную, упреждающую информацию, не сглаживая острых моментов в обстановке. Однако многим настораживающим негативным проблемам и процессам в обществе не придавалось должного значения, отсутствовала адекватная реакция на них со стороны руководящих властных структур. Крючков отмечал, что в последний период советской власти Комитет работал в очень сложных условиях: такое отношение к важной информации он встречал наверху даже тогда, когда речь шла о судьбоносных вопросах, мимо которых проходить нельзя при малейших косвенных сигналах об угрозах безопасности страны. Заместитель председателя КГБ СССР Виталий Пономарев отмечал, что в последнее время все заместители видели «угнетенное состояние» Крючкова после бесед с Горбачевым. Коробило то, что он порой игнорировал информацию КГБ, просто откладывал в сторону: «Потом почитаю».