– Застрелился. – Юрка смотрел в пластиковый стаканчик, прикидывая, допить ли все одним глотком или растянуть на два. – В гараже, когда из рейда приехал. Пришлось все убирать, полночи возились. Его Жаров, кстати, тоже, как и тебя, из камеры выдернул. Подробностей я не знаю, не спрашивал, а Саня не из болтливых был. В общем, один я остался, Макс, и про тебя сразу вспомнил. Случайные люди Жарову не нужны, а в тебе я уверен. Ты мне помог, я – тебе, так что мы в расчете. – Он смял стаканчик, сжал его в кулаке.
Пластик отвратительно трещал, рассыпался на куски. Макс смотрел в стол. Голова его начисто отказывалась соображать, популярная тупая песенка, зазвучавшая из динамиков, бесила до чертиков. Он боролся с желанием заткнуть уши.
– Да ладно тебе, не бери в голову. Это ж игра, все понарошку. Будь этот дед вооружен, ты бы давно с дыркой в голове лежал…
Игра? От ярости, взметнувшейся со дна души, Макс даже оглох. Он держался из последних сил, старался не показывать виду. Парень, конечно, помнил про кобуру у Юрки под курткой. Он ни на секунду не сомневался, что тот выстрелит, наплевав и на свидетелей, и на полицию.
Те закончили ужин и снова цеплялись к таджику у кассы. Он выложил на стойку две пачки сигарет, менты забрали их и свалили.
– Ты хоть представляешь, какое у Жарова прикрытие, что за люди ему платят? Озверели они в своих кабинетах, хотят в реале в крутых мэнов поиграть, а не на компе. Так мы им поможем. Работа несложная – клиента на место доставить, помочь, прибрать за ним, если что не так пойдет…
– Ты псих, Дубровин, – оборвал его Макс снова не своим, жутко сдавленным голосом. – Ты больной. Тебя лечить надо.
Юрка скривился, бросил остатки стаканчика на стол, сгреб их в аккуратную кучку и заявил:
– Не хами, Макс, не советую. Тебе пятнадцать лет светило, если ты забыл.
– По твоей милости светило.
– По твоей дури! – отрезал Юрка. – На кой черт ты тогда влез? Кто тебя просил?
Никто, дурак был и баран самый настоящий. Отец прав, конечно, но теперь поздно каяться. Влип по полной. Что же делать? Юрка реально свихнулся. От прежнего Дубровина только оболочка осталась, а внутри… Это как зомби, живой мертвец. Он бывшего друга прикончит и не поморщится, как и многих до него, на войне и после.
Максу вспомнилась вдруг картинка, как они неделю назад от Жарова домой возвращались. Вечер, огни, свет фар, оцепление, люди в форме на дороге и простреленное лобовое стекло «семерки».
«А если это он тогда с клиентом ездил, когда я с тем блондином возился?» – подумал Макс, глядя в окно.
Юрка смел кусочки пластика в ладонь, сжал их, собрался что-то сказать, но Макс опередил его: