Но больше всего меня взбесило его открытое пренебрежение в отношении меня. С другой стороны, он был не виноват, что почти все его сегодняшние действия меня раздражали, и нападать на него за это было несправедливо. Я заставил себя остановиться и сосчитать до пяти. Потом сделал глоток вина, и мы демонстративно игнорировали друг друга до тех пор, пока не пришло время искать наши места.
Антракт прошел в той же атмосфере, и хотя, когда мы забирали заказанное заранее вино, Трей был занят смешиванием коктейля, я заметил, что они с Коулом обменялись взглядами.
– Ну так что, – сказал Коул в очевидной попытке снизить градус напряжения между нами, – ты уже видел этот мюзикл?
– Нет. Но он очень популярен.
– Костюмы просто изумительны, не правда ли?
– Наверное. – Я, если честно, не обратил внимания на костюмы, и меня ни с того ни с сего разозлило, что он оказался внимательней. Это словно подчеркнуло мою уверенность в том, что между нами нет ничего общего. – Что еще скажешь? – спросил я, не сумев сделать свой тон хотя бы чуть-чуть дружелюбным.
Он настороженно оглядел меня, потом, паясничая, ответил:
– Скажу, что у вас с Эльфабой о-о-очень много общего.
– Я не зеленого цвета.
– Конечно нет, солнце. Речь скорее о поведении. Зажатом и без намека на чувство юмора.
– Предлагаешь всем быть взбалмошными, как Галинда? – спросил я и по тому, как сузились его глаза, понял, что намек попал в цель. Отвернувшись, он осушил свой бокал с вином и ушел в зрительский зал без меня.
Мне было плевать, что он злится. Мне было плевать, если я обидел его. Я стоял и проклинал себя за все, начиная со своего согласия поужинать с ним много месяцев назад и заканчивая сегодняшним походом в театр. Допив вино, я вернулся в зал и молча сел на свое место с ним рядом.
Когда представление закончилось, я мечтал только об одном: убраться отсюда.
Коул испортил то, что обычно приносило мне радость, и мне хотелось поскорей от него избавиться. Фойе оказалось забито людьми, которые толпились у киосков с рекламной продукцией, покупали себе выпить или, как мы, просто пробирались к выходу.
Мы были почти у двери, когда я услышал знакомый голос:
– Джонатан! – Я развернулся в толпе и узрел перед собой Маркуса. – Приятно видеть, что ты проводишь время не только на работе! – оживленно сказал он. – Идем, я тебя угощу.
Черт. Отказать Маркусу было для меня невозможно. Но с другой стороны…
– Идем, – сказал он, почувствовав мою нерешительность. – Моя жена где-то там, – он махнул рукой в направлении туалетов, – болтает с сестрой, так что я пробуду здесь еще не меньше часа.